Если мы считаем язык системой, то мы должны признать, что ни одно слово (знак) ничего не значит само по себе, все его значения – следствие зависимости от системы, от целого. Только вся структура языка, а не её отдельные части передаёт смысл, значение. Отсюда золотое правило, закон языка, который так и не понят некоторыми марксистами: ограниченное число знаков даёт безграничные возможности человеку выражать свои мысли, и существование этого закона языка обязано тому, что всё в языке опутано структурой и выход из неё грозит потерей смысла слова, как и предложения в целом. Множество разноструктурных, разнознаковых высказываний об одном и том же есть свидетельство верховенства языковой структуры. Уже тот факт, что каждый язык имеет свой буквенный алфавит – свидетельство того, что одним знаком можно описывать всё, что угодно, но всё в структуре слова и языка в целом расчленено и значимость каждого зависит от целого. Алфавит говорит о том, что всё разнообразие произносимых звуков и букв сводится к ограниченному числу единиц.

Язык необходимо анализировать в рамках его собственных формальных элементов. Язык образует систему, от основания до вершины, это упорядоченная система частей. Это формальные элементы, объединённые переменными комбинациями в связи с законами их структуры. Язык – это структура языковой системы. Доказательством главенства отношений является: ограниченное число знаков, вступающих в неограниченные комбинации. При этом язык использует лишь часть от бесконечного числа теоретически возможных комбинаций. Различные конфигурации таких структур имеются в разных языках. Каждое слово, знак нельзя расценивать сам по себе как достаточное, он есть не абсолютная величина, допускающая изолированный анализ. Знаки нужно рассматривать в их взаимоотношениях в пределах их системы. Знаки имеют значения лишь потому, что они являются элементами структуры.

Язык – исключительно сложная система. Но возникает вопрос: почему ум человека, даже самого тупого, обладает способностью держать в голове систему такой высокой сложности? А дело в том, что операции со знаками не слишком многочисленны и не столь разнообразны, не обладают излишней сложностью. Потому что базовые операции языка просты, немногочисленны, постоянно повторяемы. Они малочисленны и довольно однообразны, это и объясняет, почему такая сложная система как язык легко держится в мышлении каждого и даётся для постижения даже ребёнку.

Качественная определённость всех единиц языка состоит только из различий. Язык есть и форма (в модели знака: 2, 3), и субстанция (в модели знака: 1, 4). Все ошибки теоретического языкознания и неверное понимание сущности языка коренятся в убеждении, что в основе всех лингвистических феноменов (звук, буква, слово, предложение) лежит только материальная субстанция (для языка это – семантическое значение слов, они будто и отражают окружающий мир).

Например, Соссюр разглядел общность между языком и шахматами в их «значимостях», т. е. в их структурности. Шахматным фигурам, как и языковым знакам, исторически условно приписываются правила игры, или ценности, значимости. Значимость элементов языка создавалась исторически и тоже как условные значимости. Смысл шахматной игры сводится к ценности или значимости каждой фигуры, но только на основе её места в общей шахматной «грамматической» системе, а не по материалу шахматных фигур. Например, пешка ходит только по вертикали, а бьёт фигуры противника по диагонали; ладья ходит по вертикали и горизонтали; слон ходит только по диагонали; конь ходит только буквой «Г» и т. д. В течение игры создаются трудноуловимые для непосвящённого и постоянно меняющиеся ситуации, которые каждый раз влияют по-иному на ценность отдельных фигур, зависят от их конфигурации, от структур их размещения.