Все термины, отмеченные курсивом со звездочкой (*), а также все определения этих и других терминов, данные без кавычек принадлежат составителю «Словаря».

Определения терминов, после которых в квадратных скобках даны ссылки на какие-либо источники, сделаны составителем «Словаря» на основе отдельных положений, представленных в этих источниках, но не содержащих точно обозначенных определений данных терминов. После цитат в начале идет источник, из которого цитируется, представленный в «Словаре» текст, а далее указаны источники, в которых высказываются относительно сходные теоретические положения, нов другой формулировке. Термины, выделенные в тексте курсивом, имеют в «Словаре» свое собственное определение. Следует также обратить внимание и на тот факт, что в данном «Словаре» относительно часто сопоставляются определения, сделанные как отечественными, так и некоторыми зарубежными музыковедами в разные периоды становления современной гармонии как научной дисциплины, в том числе:

• музыковедами, чьи научные взгляды были обусловлены либо собственным крайне субъективным художественным вкусом и, соответствующим ему непримиримыми критическими позициями по отношению к современной музыке, либо явно недемократическими социально-политическими условиями, в которых проходила их научная деятельность;

• музыковедами, которые, напротив, в своих оценках современной музыки принципиально оказывались выше собственных художественных пристрастий и каких-либо социально-политических условий. Они всегда были в явном меньшинстве, но зато представляли собой мощное, талантливое и, как показало неумолимое Время-История, удивительно прозорливое научное племя, которое намного опередило всех остальных музыкантов и музыковедов.

Знание и сопоставление таких определений сегодня позволяет с достаточной объективностью и определенной перспективой исследовать историю одной из важнейших «жизненных линий» отечественной теории музыки, не говоря уже о научном и учебном значении получаемой при этом информации.

«Автономный <…> [греч. autonomos]. <…> 2. Существующий или действующий независимо от кого-чего-н., самостоятельный <…>» Крысин Л. П. Толковый словарь иностранных слов.

«Аккордовое движение (т.е. последование аккордов, непосредственно связанное голосоведением) образует сеть голосовых линий» Тюлин Ю. Н. Учении о гармонии, М. 1966. С. 199.

Образование монофонических аккордов обусловлено особой способностью нашего мозга удерживать реакцию на звук в течение некоторого времени после его исчезновения, соединяя его при этом с отдельными предыдущими и последующими звуками в одно гармоническое целое. Подобное явление под названием «гармонические следы» представляется одним из основных условий возникновения такого рода аккордов. (См. об этом: Тюлин Ю. Н. «Учение о гармонии»).

Сохранение или, напротив, относительное и полное затушевывание «гармонических следов» различных звуков в монофонии зависит, прежде всего, от типа их интервального соотношения. При скачковых соотношениях звуков – на терцию, кварту, квинту, сексту, септиму и т.д. – их «гармонические следы» особенно активны и сохраняются в нашем сознании надолго, в том числе, как при непосредственных отношениях этих звуков, так и опосредованных – в результате чего, между ними образуются, так называемые, «собственно гармонические связи», при секундовых, напротив, «гармонические следы» в принципе тушуются, как бы «стираются», и на смену «собственно гармоническим связям» приходят «собственно линеарные связи» (= «мелодические»). В результате, в первом случае образуются аккорды с «сосредоточенной» и «рассредоточенной структурой» (= сосредоточенные и рассредоточенные аккорды) терцового, квартового и более широкого интервального строения, а во втором появляются либо созвучия смешанного интервального содержания, либо одноголосные секундовые созвучия – «линеарные кластеры»*.

Примечание:

В обертоновый ряд каждого высотно-определенного звука входят обертоны, находящиеся друг с другом и основным тоном в разнообразных как интервально-скачковых, так и секундовых связях. При этом предполагается, что и первые и вторые всегда звучат в полном своем объеме с момента взятия основного тона, т.е. не стирают друг друга, а только дополняют. Однако процесс «рождения» обертонового ряда, естественно, не одномоментен – все его составляющие появляются всегда, хотя и с крайне незначительным, но все же вполне определенным «микрозапозданием» по отношению друг к другу и основному тону, т.е. оказываются в какой-то, хотя и исключительно микровременнòй, но реально существующей линеарно-диагональной гармонической связи. Подобное свойство обертонового ряда (пусть косвенно, но все же вполне правомерно) указывает на тот факт, что абсолютного стирания в нашем сознании представления о том или ином звуке, находящемся с предыдущими в секундовых отношениях на самом деле не существует.

Сохранение в нашей памяти «гармонических следов» от звуков, находящихся не только в интервально-скачковых отношениях, но и секундовых, также косвенно подтверждается и нашей способностью подчас с одного прослушивания запомнить достаточно разнообразные по своей интервальной структуре мелодии, которые в обилии содержат секундовые связи. Конечно, в качестве ведущего и мощнейшего условия, способствующего этому запоминанию, работает прежде всего интонационный фактор. Однако, почему-то (?), при всем этом, гармония интонаций, которые напоминают своим интервальным содержанием обращения терцовых септаккордов, обычно именно так и оценивается, т.е. рассматривается как вполне аккордовая, хотя аккордов с секундовым содержанием – если на самом деле в природе существуют только скачковые «гармонические следы» – просто не может быть в одноголосии, и они не должны в этом случае оцениваться и запоминаться как таковые, и в то же время гармония интонаций, складывающихся из одних секунд к разряду аккордовых не причисляются даже в том случае, когда качестве важнейших конструктивных элементов музыкальной ткани, в качестве ведущих аккомпанирующих созвучий выступают только кластеры, т.е. аккорды, состоящие исключительно из секунд.

Возможность восприятия и оценки отдельных групп звуков в одноголосии в качестве аккордов, содержащих любые и, в том числе, секундовые интервалы, обусловлена не только вышеназванными гармоническими факторами, но и целым рядом негармонических факторов, и в том числе:

▪ подчеркнутой метроритмической обособленностью этих групп звуков;

▪ относительно быстрым темпом их исполнения;

▪ их регистровой, тембровой и ритмической однородностью;

▪ выступлением этих групп в качестве отдельных синтаксических единиц линеарно-мелодического процесса, в частности различных его мотивов, фраз;

Все вышеназванные негармонические факторы действуют всегда неразрывно и могут при одних и тех же обстоятельствах как способствовать, так и препятствовать образованию одноголосных аккордов.

Интервальная структура этих аккордов, как и их функциональная природа достаточно разнообразны и во многом подобны гомофонным аккордам. Естественное исключение здесь – отсутствие полиаккордовых и полифункциональных одноголосных созвучий. (О таком исключении можно говорить только в том случае, если в музыкальной одноголосной ткани не имеет место, так называемое, «скрытое двухголосие». В последнем случае не исключена возможность появления, хотя и в рассредоточенном варианте, как полиаккордовых, так и полифункциональных созвучий. Но все они уже образуются при этом уже в рамках, хотя и скрытого, но все же двухголосия, т.е. все равно не могут быть определены как, скажем, «одноголосные полиаккорды».)

Подобно рода полифонические аккорды аналогичны монофоническим аккордам*, информация о которых представлена в предыдущем разделе «Монофонические аккорды*» (см.).

В этом случае функции полифонических аккордов могут определяться разными наименованиями:

1) в соответствии с названием интервалов, образующихся между основными или басовыми тонами этих аккордов (напр.: квинтовая, квартовая, терцовая, секундовая, … три-тоновая), а степень их функционально-гармонической близости или отдаленности при этом может устанавливаться в соответствии с известным первым интервально-функциональным рядом Пауля Хиндемита (см. Главу «Моноаккорды. Классификации моноаккордов»;

2) в ситуациях, когда, наряду с общеструктурными*, структурнотехническими* и интервальными функциями полифонических аккордов, между ними возникают ступенно-ладовые отношения, которые могут определяться традиционно, т.е. как автентические, плагальные, медиантовые, тритонантовая, а, в отдельных случаях, и как линеарные [Активность линеарных функций – конструктивное явление более распространенное в полифонии линеарно-гармонического типа (напр., в сочинениях Стравинского, Бартока и нек. др. композиторов). В традиционной полифонии, где каждый голос – это прежде всего носитель развитого мелодического начала, т.е. связанный с интервально-многообразным, а не только с секундовым линеарным движением, собственно линеарные отношения полифонических аккордов встречаются очень редко.] Необходимо также подчеркнуть, что обусловленность интервально-гармонических функций полифонических аккордов интервальным содержанием гармонической структуры начальной темы полифонического сочинения, ее монофонических аккордов* не является прерогативой только полифонической гармонии. Эта закономерность наблюдается в сочинениях, связанных с разными фактурно-гармоническими условиями. Яркие примеры тому – хроматические тональные сочинения Скрябина и Рославца начала ХХ столетия, в которых интервальная структура начальных аккордов всегда предопределяет содержание связей и интервально-тональных функций остальных аккордов этих сочинений, а также логику общего функционально-гармонического движения, в том числе, как на уровне отдельных синтаксических единиц и небольших композиционных разделов сочинений, так и всей их формы в целом.

Н. С. Гуляницкая предлагает разделение полиинтервальных аккордов на: «аккорды с побочными тонами» и «составные аккорды». Этот подход предполагает учет конкретных условий применения полиинтервальных аккордов, в зависимости от чего и решается вопрос их принадлежности к одной из названных ею групп [13. Л1. 23— 28; 14.36, 45–49].

БЭКМ, 2002. – 2003.

Крысин Л. П. Толковый словарь иностранных слов.

«Экстраполяция [фр. extrapolation < лат. – см. экстраполировать]. <…> 2. Метод научного исследования, заключающийся в распространении выводов, полученных из наблюдений над одной частью явления, на другие его части» Крысин Л. П. Толковый словарь иностранных слов.

Первые два вида часто выступают в качестве составной части третьего.

Крысин Л. П. Толковый словарь иностранных слов.

БЭКМ, 2002. – 2003.

Данная и последующие из отмечаемых закономерностей современной гармонии не являются ее прерогативой, поскольку присущи гармонии музыкальных сочинений всех предшествующих эпох. Другой вопрос, что в музыке последних десятилетий ХIX столетия и в особенности ХХ эти закономерности проявляют себя с несомненно большей определенностью и, главное, с подчеркнутой тенденцией к своему индивидуально-конструктивному воплощению.

Фигура – «лат. figūra образ, вид» БЭКМ, 2002..

Аггрегат – от «лат. aggrego – присоединяю» БЭКМ, 2002. – 2003, от «нем. Aggregat, фр. agrégat < лат. aggregātus присоединенный» Крысин Л. П. Толковый словарь иностранных слов.

Термин Л. Карклиньша Применяется автором для определения особого типа ладовой организации, возникающей « в результате своеобразного синтеза диатонических и хроматических ладовых форм», при котором «звуки, воспринимающие в условиях диатоники и в мажоро-миноре как альтерированные или хроматические, стали самостоятельными наравне с основными ступенями» 27.57.

«Дискретный <…> [фр. discret < лат. discrētus отделенный, разделенный]. спец. Прерывистый, состоящий из отдельных частей <…>» Крысин Л. П. Толковый словарь иностранных слов.

Историческая закономерность появления серийной техники и ее наиболее совершенного вида – додекафонии результат поиска той формообразующей силы, которую в лице тональности и обусловленных ею организующих факторов в определенной степени теряла музыка отдельных художников позднего романтизма, а также последующих им композиторов атонального направления. Характерное качество их музыки, связанное с постоянно растущей усложненностью мелодического материала и потерей тональной основы – уменьшение роли традиционной тематической контрастности как одного из ведущих факторов формообразования. Результат такого ослабления тематических приемов композиции без предложения каких-либо новых мощных и доступных восприятию средств композиционной интеграции – ощутимое разрыхление музыкальной ткани, исчезновение четкого внутреннего членения формы. Трудность и, в отдельных случаях, недоступность для восприятия, воспитанного на тонально-тематических структурах, сочинений с подобными качествами. Их элитарная значимость на первых – часто весьма длительных – этапах своего вхождения в общественное музыкальное сознание.

Число композиторов, стоявших у «колыбели» серийной техники, значительно. В их числе: Николай Рославец (сочинения 1913–1928 годов с техникой, так называемых, «синтетаккордов» с 6–8 тонами, на основе которых выстраивалась музыкальная ткань), Ефим Голышев (1914 год – струнный квартет, особенно близкий в своей организации к конструктивным закономерностям додекафонии; 1920 год – «Ледяная песнь» – оркестровое сочинение, исполненное впервые в Берлине как первое додекафонное сочинение), Фриц Хайнрих Кляйн (1921 год – четырехручное фортепианное сочинение «Машина – внетональная сатира на самого себя», в котором используются двенадцатитоновые созвучия и другие элементы будущей двенадцатитоновой техники), Йозеф Маттиас Хауэр (ряд сочинений с двенадцатитоновым порядком, создававшихся с 1908 года, в том числе «Ном» – наиболее удачное среди них фортепианное сочинение; 1920 год – теоретический труд» «О сущности музыкального», где впервые делается попытка определения двенадцатитоновой системы), Арнольд Шенберг – родоначальник наиболее продуманной и разработанной классической додекафонной системы (1921–1924 годы – «Сюита для фортепиано» ор. 25, полностью написанная на основе додекафонных методов звуковысотной композиции).

Напр., общеструктурные функции ЦЭ (центрального элемента) и ПЭ (периферийного элемента), которые в любой из проекций гармонической структуры, не зависимо от ее технического решения и материального содержания, а также, как в своих исходных, так и последующих своих явлениях, всегда реализуются как значения конструктивных элементов комплементирующих друг друга в рамках главного элемента этих проекций гармонической структуры (ГЭ или, иначе, ОМС – основной модели структуры), Причем как в материальном, так и смысловом (= функциональном) отношениях.

Ниже перечисляемые общеструктурные гармонические законы* равно проявляют свое действие также в гармонической ткани всех сочинений любой эпохи.

Сущность всегда находится в единстве с явлением, поскольку она не только в явлении себя обнаруживает, но через явление существует и действует. Однако сущность скрыта под поверхностью явлений, тогда как явления обнаруживаются нами непосредственно. Поэтому сущность и явление не совпадают. Сущность более глубока, чем явление, но зато явление богаче.

Определения «четвертинатоновые», «третинатовые», «пятинатовые» взяты из книги Ц. Когоутека «Техника композиции в музыке XX века».

Термин и начальная разработка идеи генерализирующей интонации принадлежит В. В. Медушевскому. Первоисточник – его работа «Интонационно-фабульная природа музыкальной формы» (Рукопись, 1981). (Генерализация – от лат. generalis – общий, главный – «обобщение, логический переход от частного к общему, подчинение частных явлений общему принципу…» БЭКМ, 2002..) Родственен более позднему термину В. Н. Холоповой – Интонация генеральная. На возможность явления интонации на уровне целых тональных пластов музыкальной ткани, ее отдельных разделов и отдельных сочинений, в частности, симфонии, указывал в своих работах также и основатель теории интонации Б. Асафьев.

Термин и углубленная классификации природы данного интонационного явления принадлежит В. Н. Холоповой. Первоисточник – ее работа «Музыка как вид искусства». М., 1990–1991. («Интонационно-фабульная природа музыкальной формы»: Рукопись, 1981). Родственен более раннему термину В. В. Медушевского – Интонация генерализирующая.

«Идея генерализирующей интонации предельно проясняется <…> в области исполнительского искусства, когда эта интонация реально звучит. Например, в исполнении гениальных художников можно заметить, как в одном произведении при всем многообразии и сложности его звуковой конструкции, несметном количестве выразительных деталей все время звучит как бы «одно и то же». Единая выразительно-смысловая музыкальная интонация, с самого начала устанавливающаяся пианистом или певцом, проходя через тысячи вариантов ее преломлений в композиции сочинения, создает чудо выразительно-смысловой целостности всего сочинения и оценивается как художественная законченность, совершенство исполнения (и сочинения) <…>/ Еще в работах Б. М. Теплова есть удивительный вывод о способности музыкального содержания представать в двух временных состояниях – в свернутом и развернутом… Эти психологические механизмы приводят к сложной двусторонней работе музыкального восприятия, где осознанию целостности непременно способствует не только сукцессивное (последовательное – Д. Ш.), но и симультанное (одновременное, одномоментное – Д. Ш.) существование музыкальной интонации» Холопова В. Мелодика. М., 1984. С. 24. Такой «одномоментный образ будущего сочинения вспыхивает, – как пишет В. В. Медушевский, – с первых же тактов и в душе слушателя, руководит его восприятием: из несметных запасов памяти заблаговременно извлекаются музыкально-языковые и стилистические знания (эту готовность к действию – перцептивному в дачном случае – психологи называют установкой); звучащее воссоединяется с отзвучавшим. Действие механизма свертывания распространяется и за пределы сочинения: благодаря ему музыканты и слушатели хранят в себе образы целых стилей, жанров, музыкальных эпох!» (Медушевский В. В. Двойственность музыкальной формы и восприятие музыки // Восприятие музыки. М., 1980. С. 185).

«В процессах свертывания музыкального целого в его наиболее характерную часть и развертывании такой части в целое могут участвовать многие исторически сложившиеся, устоявшиеся в человеческом опыте музыкальные элементы. Такими конденсаторами целого способны выступить и практически выступают не только интонации аффектов, интонации жанра, индивидуального композиторского стиля, но и интонации, типизированные в композиционном осознании музыкального сочинения, – ладогармонические, ритмические, тембровые и др. Возьмем, к примеру, ладогармоническую область. Подобно тому, как при грандиозном свертывании пространного музыкального содержания в одну обобщающую музыкальную формулу возникает интонация «балладная» или «брамсовская», таким же путем возникает и обобщающая интонация мажора, гармонического или натурального минора и т.д. Интонационно обобщающими являются и кварто-квинтовые гармонии с их характерным «пустым», незаполненным звучанием, и вводнотоновое тяготение гармонического минора, так что за вводным тоном закрепилось вполне семантическое название «nota sensibile» («чувствительная нота»), и аккорды с секстой с их своеобразным колоритом тяготеющих консонансов, и многие подобные ладообразования. В классической музыке (в широком смысле слова) сила выразительности устоявшихся ладогармонических средств бывает столь велика, что именно благодаря в первую очередь ей формируется целостная и конкретно-содержательная, конкретно-выразительная интонация, а музыкальные средства, изображающие разного рода жизненные состояния (предположим, размашистость или собранность, большую грузность или большую легкость), имеют дополняющее, побочное или внешнее значение. И эти типизированные собственно музыкальные (здесь ладогармонические) интонации также «промысливаются дыханием, связками, мимикой, жестами – целостным движением тела» (Медушевский). Особенность их заключается лишь в том, что сложились они не в бытовой, а в художественной жизни, в естественной эстетической сфере существования музыки. При этом ничуть не менее конкретные, чем жанровые или стилевые, ладогармонические интонации гораздо менее «видимы», а для неспециалиста – вообще невидимы и воздействуют на человеческую душу каким-то таинственным образом. Эта неуловимость. воздействия музыки и давала повод к ошибочным идеалистическим утверждениям о существовании в мире «чистой духовности» без материальных основ. Наряду с ладогармоническими интонациями в том же плане могли быть рассмотрены ритмоинтонации, темброинтонации и другие типизированные, усвоенные человеческим опытом музыкальные обороты.

В итоге теоретическая система музыкальных интонации включает в себя разнородные типы, сложившиеся в практике и слушания музыки и профессионального музыкального творчества, композиторского и исполнительского: 1) эмоционально-экспрессивные интонации (жизненные и типизированные музыкальным искусством); 2) предметно-изобразительные интонации, передаваемые в музыке как временном искусстве через изображение движений (изображение явлений внешнего мира и искусства); 3) музыкально-жанровые интонации; 4) музыкально-стилевые интонации; 5) интонации отдельных, типизированных в музыке средств, – ладогармонических, ритмических, мелодических, тембровых и т.д. С точки зрения масштабной дифференцируются: 1) генерализирующая интонация всего сочинения; 2) интонации отдельных разделов, построений, тем; 3) детализирующие интонации отдельных моментов. Творчество исполнителя создает исполнительские варианты всех видов, интонаций. Эмоционально-экспрессивные интонации – интонации вздоха, томления, радости, героического подъема, интонации драматической музыки, лирической музыки и т.д.; предметно-изобразительные (изображение движений) – имитирующие, напр., журчание ручья, приливы волн, скачку коня, птичье пение, колокольный звон, перебор струн, настройку инструментов. Музыкально-жанровые интонации – воссочинение черт марша,. баркаролы, игры джазового ансамбля и т.д.; музыкально-стилевые интонации – воссоздание типичных черт музыки Бетховена, Вивальди, Баха и т.д. Интонации отдельных, типизированных в музыке средств – мажорность, «пустые квинты», «секундовые трения», «воздушная септима», острый пунктирный ритм, активный ямбический затакт, плавное покачивание мелодической линии и многие другие. Генерализирующая интонация сочинения может быть намечена в виде авторской ремарки, дающей указание к исполнению… Так же, но с меньшим радиусом действия, могут быть показаны интонации среднего уровня – разделов, построений, тем… Не все виды интонаций обязательно присутствуют в каждом произведении. Например, могут отсутствовать все виды интонационной изобразительности (предмета внешней действительности, музыкального жанра, стиля). Не все виды интонаций одинаково важны для сочинения и его исполнения – могут превалировать либо экспрессивно-эмоциональные, связанные с близостью жизненных истоков и прототипов, либо типизированные ладоинтонации, ритмоинтонации, имеющие прототипы в самой музыке. Не может быть лишь такой музыки, которая не опиралась бы ни на один из рядов интонаций. При этом основой целостности является какой-то один вид интонаций.

Поскольку интонации – выразительно-смысловые единства, они не связаны каким-либо одинаковым для всех временным объемом. Их способность к свертыванию в единовременном представлении памяти, к выражению целого через часть, их зависимость от опыта отдельного индивидуума делает временные границы крайне нестабильными, разнообразными, вариантными. К числу предельно широких по временной развертке относятся интонации индивидуальных композиторских стилей, поскольку они предполагают выстраивание в один ряд множества музыкальных сочинений одного автора. В то же время для музыкально эрудированного, знающего это множество опусов профессионала-музыканта и любителя музыки вся развертка может свернуться на нескольких характерных, кристаллизирующих индивидуальный стиль интонациях очень малой протяженности – до одной фразы, мотива, аккорда или гармонического оборота. Менее широкими, но еще достаточно крупными являются интонации отдельных сочинений – генерализирующие интонации. Они складываются и в крупных, напр., контрастно-составных формах, и в малых формах, как романс или инструментальная миниатюра. Далее, интонации дифференцируются по составляющим сочинение темам, поскольку тема – основной носитель индивидуального начала в музыке. Наконец, музыка знает и наименьшие по длительности образования, исторически сложившиеся как музыкально-смысловые единства, – интонации протяженностью в синтаксическую фразу, мотив, ритмоформулу. Таковы античные стопы (точнее их сочленения), наделенные, согласно античным учениям, определенным этосом (насмешливый ямб, героический дактиль, священно-торжественный пеон и т.д.). Таковы средневековые модальные ритмические òрдо, также обладающие каждый своим этосом.

Древнерусские гласовые попевки знаменного распева составляли оригинальную в музыкальном средневековье систему нескольких сотен музыкально-выразительных единиц с определенной «физиогномикой» каждого попевочного оборота: подъем, колесо, перегиб, унылка и т.д.. Сложившийся к XVI– XVII векам и существовавший в течение XVIII века свод музыкально-риторических фигур также был собранием типизированных, даже стандартизированных музыкальных формул-интонаций. Развитием музыкально-риторических фигур были те изобразительные фигуры у И. С. Баха, которые отмечены А. Швейцером. В XIX веке типизированными интонациями были мотивы вопроса, вздоха, мотивы рока (у Чайковского) и некоторые другие. Краткими выразительно-смысловыми формулами стали оперные и симфонические лейтмотивы (у Вагнера, Римского-Корсакова, Скрябина и других композиторов). И помимо лейтмотивов в музыке различных авторов сложились мелодико-ритмические формулы, в которых сконцентрировались характерные для того или иного стиля интонационные обороты… Интонации скорби, восклицания, повеления, вопроса, вопроса-ответа выделила в музыке разных авторов В. А. Васина-Гроссман. Таким образом, музыкальная интонация в своей звуковой протяженности простирается в тех же пределах, в каких вообще может простираться и звучать музыка, – от системы сочинений одного стиля до одного-единственного звука.

При этом следует отделять феномен интонации от других явлений в музыкальном искусстве, с которыми она логически соприкасается. Так, стилевая интонация, или интонация индивидуального стиля, не идентична всему стилю, так как это образ стиля, выраженный в конкретно-чувственном звучании музыки или памяти о ней. Генерализирующая интонация сочинения не тождественна полной музыкальной композиции этого сочинения: она, в частности, не меняется вместе со сменой композиционных единиц – тем, тональностей, гармоний, фактур и т.д. – и непосредственнее всего звучит в исполнительском слое интонирования. Интонация, обобщающая содержание темы и мотива, не равна также этим последним, поскольку тематизм, тематические единицы относятся к композиционному логическому ряду и обслуживают одними и теми же приемами музыкальные сочинения с самым различным интонационным строем. Конечно, интонация не тождественна и интервалу как единице одной лишь звуковысотной системы, в то время как интонация – репрезент целостного выразительного смысла музыки. То же следует сказать и о соотношении с тембром, когда она выражается изолированной темброточкой в однозвуковых музыкальных формулах» Холопова В. Мелодика. М., 1984. С. 24–29.

Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. Второе, исправленное и дополненное издание. Изд. «Наука», М., 1975. С. 255.

«Цвет <…>. Один из видов красочного радужного свечения – от красного до фиолетового, а также их сочетаний или оттенков. Все цвета радуги. Темный, светлый. Яркий, блеклый. Красный. (цвет крови). Зеленый. (цвет травы). Черный. (цвет угля). Белый. (цвет снега). Ц. кожи (один из признаков расы) БЭКМ, 2002..

«Тембр (франц. timbre) <…>. В музыке – качество звука (его окраска), позволяющее различать звуки одинаковой высоты, исполненные на различных инструментах или различными голосами. Тембр зависит от того, какие обертоны сопутствуют основному тону, какова интенсивность каждого из них и в каких областях звуковых частот образуются их скопления (форманты)» Там же.

«Колорит (итал. colorito, от лат. color – цвет), система цветовых сочетаний <…>. Одно из важнейших средств эмоциональной выразительности – может быть теплым (преимущественно красные, желтые, оранжевые тона) и холодным (преимущественно синие, зеленые, фиолетовые), спокойным и напряженным, ярким и блеклым, основанным на локальных цветах и на использовании тональных отношений, рефлекса, валера» [«валер (франц. valeur, букв. – ценность), в живописи и графике оттенок тона, выражающий (во взаимосвязи с другими оттенками) определенное соотношение света и тени»] Там же.

Другой вопрос, что в разных технических видах звуковой системы сонорного типа значение красочных функций – это всегда первичный, основной, ведущий конструктивно-системный фактор, а в аналогичных технических видах звуковой системы несонорного типа – вторичный, дополнительный, сопутствующий.

В частности, см.: 105, 3, 73, 74, 75, 14, 56, 43, 2, 87, 90, 22, 4, 7, 101.

См. Экмелика.

См. Гармония старомодальная.

Принципиальное отличие ладовых комплексов от полифонических аккордов (= вертикальных созвучий – «срезов» полифонической ткани) обусловлено, прежде всего, горизонтальной природой этих комплексов или, иначе говоря, всегда последовательным, а не одновременным появлением всех их тонов, подчеркнутой многозвучностью их структуры и частым включением в их состав нескольких одноголосных аккордов. В тоже время не исключены ситуации, когда в полифонической ткани, при наличии в ней достаточно большого числа голосов (особенно в, так называемом, «гипермногоголосии»), могут возникать и вертикальные варианты горизонтальных ладовых комплексов.

Напр., целотоновый шестиступенный звукоряд, выстроенный из больших секунд, имеет разный звуковой состав только в двух своих позиционных вариантах (полутонового соотношения – !). Во всех остальных позиционных вариантах его звуковой состав абсолютно не меняется, в то время, как, скажем, любой из диатонических семиступенных ладов в каждом из своих позиционных вариантов всегда имеет от одного до семи новых тонов. Отсюда следует, что, если число позиций у любого из ладов ограниченной транспозиции, так же как и у всех других ладов (в условиях темперированной двенадцатитоновой системы) и равно 12-ти, то в отличие от них им в отдельных позициях не свойственно обновление своего звукового материала. Вероятно, такая особенность этих ладов и послужила причиной столь недостаточно объективного, на наш взгляд, их определения как «лады ограниченной транспозиции».

Векторный параметр – 1.1) направление, в соответствии с которым складывается звуковое содержание гармонической ткани (в том числе: вертикальное, горизонтальное, диагональное, глубинное); 1.2) направление, в соответствии с которым складывается звуковое содержание каких-либо конструктивно-гармонических элементов музыкальной ткани; 2) величина, характеризующее направление в процессуальном становлении какого-либо многозвуковой конструктивной единицы гармонической системы. (Во втором определении понятие «векторный параметр» не объемлет содержание вертикали, как одной из величин гармонической ткани).

Количественно-голосовой параметр – 1.1) фактор (= величина), в соответствии с которым складывается голосовое содержание гармонического процесса на уровне числа его голосов; 1.2) фактор (= величина), характеризующий музыкальную ткань в аспекте числа составляющих ее голосов.