и ло произносятся одинаково. Чанлэ – небольшой поселок, приютившийся на берегу реки Ло, обязательный пункт моего маршрута по дороге в горы за хворостом. Через весь поселок тянется гранитная мостовая, и сладкий запах наливки вперемешку со стуком деревянных сандалий стекает по гранитным плитам к причалу, где всегда людно и сыро, а двери и ставни в иных домах наглухо затворены, будто там давно никто не живет. Местные говорили, что пристань в Чанлэ стоит на железных колоннах, покрытых древними письменами, их можно увидеть, когда отступает вода. В то время я еще не интересовался стариной, поэтому так и не посмотрел на загадочные колонны. В поселок я приходил уставшим до темноты в глазах, выпивал чашку настойки, ложился прямо на улице и на несколько минут засыпал – набирался сил для следующего перехода. Много раз я просыпался от холода, продрогнув на зимнем ветру, разлеплял веки и в сплошной черноте видел только, как наверху качаются редкие звезды – еще немного, и упадут.

Если окажется, что Чанлэ не имеет отношения к исчезнувшему Лочэну, исследователям стоит обратить внимание на поселки Лопу, Лошань, Баоло и Тунлодун: в их названиях тоже есть иероглифы с чтением ло. В каждом из этих поселков я когда-то бывал, до сих пор явственно помню старинные стены, каменные плиты и ступени, а еще – настороженность затворников, то и дело сквозившую в глазах местных жителей.

Лосцы поддерживали тесные связи с подданными царства Ба. Старинные народные песни в этих местах до сих пор называют «песнями ба». А в низовьях реки Ло расположен «город Балин» то есть нынешний Юэян. В 493-й цзюани «Истории династии Сун» говорится, что на третий год царствования императора Чжэ-цзуна под девизом Юань-ю (1088 год н. э.) «южаки из рода Ло» одно время «чинили погромы» и только вождь туцзя смог их усмирить. Отсюда видно, что между туцзя и лосцами существовали тесные связи, при этом все историки сходятся на том, что народ туцзя – прямой наследник басцев. Приведу еще одно любопытное свидетельство: в легендах туцзя нередко встречаются сюжеты о «братцах и сестрицах из рода Ло», которые доказывают, что лосцы тесно контактировали с предками современных туцзя.

Но вот что странно: по берегам реки Ло я не нашел ни одного поселка с иероглифом ло в названии и почти не встречал людей, носивших фамилию Ло. Могу припомнить разве что бывшего старосту Мацяо – происходил он из батраков и был чистой воды приезжим. Воображение невольно рисует картины беспощадной расправы, ужасного кровопролития, о котором нам неоткуда узнать, которое мы едва ли можем себе представить, в результате которого иероглиф ло оказался здесь под запретом, а людям из рода Ло пришлось прятаться под чужими именами и скрывать свое прошлое. А может быть, они бежали в чужие края, собирая подаяние и ночуя под открытым небом, как это описывают иные историки. Лосцы ушли на юг и осели где-нибудь на западе современной Хунани, в Гуйчжоу, Гуанси, Юньнани, среди крутых хребтов Юго-Восточной Азии, чтобы никогда не вернуться назад. С той поры река Ло носит имя, которое ничего больше не обозначает, оно превратилось в пустой звук, в онемевший рот, источающий лишь беспредельную тишину. И даже если мы вскроем склеп, где этот рот был замурован, нам никогда не услышать его последних слов.

В действительности государство лосцев давно и навеки исчезло с лица земли, оставив по себе лишь бронзовые побрякушки, рассыпающиеся в прах при первом прикосновении. Раскапывая целину, я то и дело доставал из земли крошечные бронзовые наконечники для стрел и копий, размерами они заметно уступали образцам, виденным мною в книгах, значит, металл в те времена был еще большой редкостью, и использовали его очень экономно. Бронзовые находки никого в Мацяо не удивляли, местные давно на них насмотрелись и выбрасывали на край поля, как обычный мусор, а пащенята набивали такими наконечниками полные корзины и бежали играть в войнушку. Позже, разглядывая в музеях бронзовые артефакты, размещенные под толстыми защитными стеклами, я всегда чувствовал себя надутым. Что это за финтифлюшки? Вот в Мацяо куда ни шагни, обязательно наступишь на какую-нибудь штуковину доханьского времени