В нашем Отечестве, искалеченном богоборческой властью, среди распада и длящейся смуты мечта о симфонии приобретает острый ностальгический характер. Требование восстановления монархии, поставленное во главу угла эмигрантским Зарубежьем, теперь и у нас находит пылких приверженцев. Самодержавие в их глазах становится первейшим условием для возрождения Православной России, для самого существования Русской Православной Церкви. Вот-вот начнутся (а в Зарубежье уже начались) попытки внести монархический принцип в основу основ церковного учения, представить его непреложным догматом.
Однако пылкость и тоска по утраченному не могут быть непререкаемыми советчиками для Церкви Божией. В сложнейшем вопросе о взаимоотношениях Церкви и государственной власти необходимо православное трезвение, вдумчивый взгляд на уроки Промысла Божия, данные нам в исторических судьбах народов. Обращаясь к истории, мы увидим не только симфонии духовного и светского возглавления, но и явления прямо противоположные. Недаром народно-церковное сознание усматривало предтеч антихриста именно в носителях самодержавной власти: Нерон и Диоклетиан в Риме, императоры-иконоборцы в Византии, Петр I в России. Но это только яркие образы того, сколько зла может принести нечестивый монарх Церкви и народам. Суть вопроса не в отдельных личностях, а в угрозе такого подхода, при котором, в попрание завета Христова, Божие начинает воздаваться кесарю.
Равноапостольный кесарь Константин говорил епископам: «Бог поставил вас священнослужителями и дал вам власть судить мои народы и меня самого. Мне и в голову не придет желать быть судьей над вами». Но вот уже сын и преемник святого Константина, император Констанций II, грозил отцам Медиоланского Собора обнаженным мечом и кричал им: «Чего я хочу, то вам и канон!» Констанций II был еретиком-арианином и силился навязать Церкви свое злочестие. В качестве примера гонений, которые еретичествующие кесари воздвигали на Православие, чаще всего приводят эпоху иконоборчества. Но в той же Византии императорскими указами – словно ударами, направленными в сердце Церкви, – предписывались всем ереси монофизитская и монофелитская.
Богомудрый святитель Осий Кордубский писал зарвавшемуся кесарю Констанцию II: «Не мешайся в дела церковные и не давай нам приказов. Не тебе нас учить в этой области, ты сам должен слушаться нас. Тебе Бог вручил царство, нам вверил Церковь. Кто подрывает твою власть, противится Богу, поставившему тебя, – бойся же и ты, чтобы не впасть в тяжкое прегрешение, привлекая в свое заведование дела Церкви. Написано: воздавайте кесарево кесарю и Божие Богу (Мф. 22, 21). Побойся дня Судного и помни, что ты смертный человек». Так, когда кесарь не имеет христианского смирения, преступает пределы своей мирской власти и узурпирует власть духовную, возникает страшное, губительное для народов явление: цезарепапизм.
Цезарепапизм (как и его перевертыш: папоцезаризм) представляет собою экклезиологическую ересь, то есть искажение правого учения о Церкви. Это изнанка того же лжедогмата о двух мечах – церковной и светской власти в одной руке, которым соблазнилось гордое средневековое папство. Суть обоих этих лжеучений одинакова: один Бог на небе, один кесарь (или Папа) на земле. Это логика столь же плоская и даже кощунственная, как, например, сравнение небесной иерархии со штатным расписанием какого-нибудь министерства. Пытающиеся вывести из единобожия единоначалие забывают, что небесный Царь есть Всесовершенный Бог, а земной царь (или Папа) – всего лишь грешный, смертный человек, который может заблуждаться и пасть. Когда возгордившийся церковный иерарх мнит себя наместником Бога на земле, а надменный кесарь посягает на роль высшего судьи Церкви, в свое падение они вовлекают несметное множество душ. Православная Церковь имеет противоядие от пагубных заблуждений отдельных людей в общем соборном разуме, осененном Духом Святым (как засвидетельствовано Священным Писанием в повествовании об Иерусалимском Апостольском Соборе 49 года). А мирской правитель, если он хочет быть христианином, должен помнить: любая его попытка подменить собою духовную власть явится преступлением, смертным грехом против народа Божия и против Бога, давшего ему только власть земную.