Когда Настя уезжала к бабушке в соседнюю деревню, они подолгу висели на телефоне, тогда ещё домашнем. У Насти был беспроводной, поэтому она бегала во время разговоров. У Я. – с проводом на тумбочке в коридоре. Но рядом всегда лежали листочки с ручкой (мама часто обсуждала рецепты с тётей Олей по телефону), поэтому Я. тоже не скучала, изрисовывая за разговор чуть ли не целую тетрадь в восемнадцать листов. Каждые полчаса их прерывали. Чтобы дозвониться снова, нужно было набрать 25-1-11, сказать тётеньке в трубку номер Настиной бабушки и ждать, пока она ответит. Очень смешно было, если в этот же самый момент та тоже перезванивала, и у обеих в трубке были короткие гудки. Вот так во время разговора с подругой Я. сочинила своё первое стихотворение. Просто так чиркать на листе стало скучно, к тому же Настя отвлеклась на что-то, и получилось две строчки. Но дописывали стишок они вместе. Долго, старательно, так что трубка была потная от ладошки и ухо чесалось. Там определённо было что-то про двух подружек-хохотушек. Этот стишок Я. потом спрятала куда-то, чтобы никто не нашёл. И не нашла.

А в один из дней рожденья Насти у Я. не было денег. И, искренне веря словам, что книга – лучший подарок, она подарила ей книгу. Не новую, но очень ей дорогую: первую часть «Гарри Поттера». «Гарри Поттер и философский камень». Она прочитала её раз на двадцать, читала перед сном, так что маме приходилось насильно её отбирать и выключать свет. Я. даже уже точно знала, что, отобрав книгу и дошагав до двери в комнату, мама обернётся и с укором скажет: «нужно беречь глазки, а то потом придётся носить очки». И щёлкнет выключателем.

Очки действительно пришлось носить. Мама уверяла, что они очень идут Я.

И вот, ей – десять.

Настя позвонила и сказала, что они больше не лучшие подруги. Я. помнит слёзы. Помнит долгий разговор. Помнит, что трубка снова была мокрая, но смеяться было уже не над чем. А вот вспомнить причину разрыва никак не получалось.

Почему так произошло. Чем я тебе не угодила. Я не променяла тебя на книги – я наоборот ими с тобой делилась. Я всегда звала тебя, когда мне жутко хотелось построить шалаш из одеял или поиграть в куклы. Ты всегда играла моей лучшей барби. И мой единственный кен всегда был твоим.

А на следующий же день в школе Настя обнимала Таню и называла её лучшей подругой. Конечно же, она не видела, что Я. смотрит. Но Я. понимала, что Таня тоже ходит на танцы и у её мамы свой магазин одежды. Им вместе веселей.

Ей – двенадцать.

Начальная школа позади. Настя уехала в какой-то далёкий город уже давно. Я. посадили на первую парту второго ряда с девочкой, которая тоже плохо видит, хоть очков и не носит. С Лидой. Она раньше училась в параллельном классе, но теперь они подруги. Ещё они дружат с Катей и Леной. Ходят вместе на дискотеки. Сначала ей не нравилась такая музыка. Но постепенно она поняла и её. Так было и с музыкой брата: когда он привозил ей новенькое из Томска и восторженно показывал каких-нибудь Cradle of Filth6 или Dimmu Borgir7, она поначалу ужасалась. А через неделю слушала только их (и, естественно, только те песни, которые показал брат). Девочки включали для Я. Многоточие8 и Бьянку9. Под них можно танцевать и ни о чём не думать. Сама она, конечно, тоже находила музыку. Она любила Evanescence10 и Linkin Park11. Брат привёз ей диски просто так, без восторженных комментариев, среди всего прочего. И их она прослушала полностью, все треки. Сама. Кстати, благодаря им Я. была лучшей в классе по английскому языку. Начинаешь понимать, как произносить те или иные слова и звуки, если постоянно их слушаешь.