Закончив обычные дела, он отправился на прогулку. В ближайшем парке Марк знал каждую тропинку и всех, кто в нем гуляет. Сегодня у него особенное настроение, и обычный маршрут оживает и становится волнующим. Сегодня она опять вышла из машины, скользнула по нему быстрым беличьим взглядом и ушла в непременном сопровождении. Когда-то она жила рядом, и они гуляли вместе. Наверное, это была детская дружба. Они радостно ловили весенний воздух и солнце, иногда прячась в заветных, только им известных уголках. Потом она выросла и стала жить в другом доме. Поговаривают, дела ее наладились, и она не единожды имела успех на различных выставках. У нее замечательные дети. Всем удалось удачно устроиться. Сама она была еще не старой и по-своему красивой.

Марк вернулся, ощущая утренний звук и музыку проданного неизвестно куда пианино. Нет, все хорошо. Заслуг не так много, но ведь главное – дом, любовь и человеческое тепло. В доме есть хозяйка – чудесная женщина. Марк подошел к ней, внезапно ощутив нежность. Она засмеялась и озорно почесала за ухом:

– Маркуша, пришел, милый! Сейчас накормлю и музыку послушаем!

Марк лизнул ей руку и лег рядом, положив голову на лапы.

– Ой, что ж ты грустный такой?

К сожалению, пес не мог рассказать, как взволновал его душу звук пролетевшего «кукурузника». Раньше они летали часто. Тогда Марк был еще щенком.

Тот, кто придумал, что кошки избегают человека, если ему скоро умирать, не знал, что у нас тоже есть сердце. Я живу в большом тёплом доме со множеством укромных мест. В нём есть хозяин и хозяйка. Они уже немолоды. Тела их пахнут осенними листьями.

Я люблю подходить к хозяину. Он гладит меня и позволяет спать на мягком. Хозяйка любит чистоту, и рядом с ней всегда есть еда. Она хорошая, но у нас разные представления о чистоте и порядке, поэтому под горячую руку ей лучше не попадаться.

Когда я родилась, люди назвали меня Марусей, хотя у меня уже было своё имя, не помню какое. Наверное, это не важно, потому что хозяйка вообще зовёт меня Муркой, чтобы не напрягать память, а хозяин чешет за ухом и молчит.

Ночью воздух колюч. Хозяин мнёт пальцами горло, кашляет и задыхается. Тогда хозяйка бегает, и в доме пахнет лекарствами. Она смотрит прямо перед собой, как слепая, и даёт ему скляночки. Она, наверное, и правда не видит ничего сквозь мокрые глаза и упавшие на лицо волосы.

Когда ему становится легче, он снова гладит и чешет меня за ухом. Пальцы его, в тот момент холодные и чужие, как зубья расчески, коробят моё тело. Но я ухожу, только когда он уснёт – ведь он же хозяин моего дома.

Ночью воздух будоражит. У меня ещё много дел. Люди не любят, когда их беспокоят ночью. Они спят и пропускают самое красивое время суток. Я ухожу одной мне известными лазами, чтобы вернуться утром. Ночь душиста и полна звуков во все времена. День полон звуками, как мусором, ночь – полна звуками, словно письменами. Где-то пробуют голос неокрепшие отпрыски нашего народа, где-то дерут глотку настоящие мачо.

Я всегда выбирала самых сильных, но их всё меньше. А теперь во мне шевелятся мои маленькие живые комочки, я говорю с ними и не ищу никаких встреч.

Нужно многим объяснить, что этот дом только наш. В отличие от котов, мы, кошки, делаем это молча, оставляя следы и запахи, убивая мелких тварей с голыми хвостами. Сначала они похожи на маленькие игрушки, которыми я забавлялась в детстве. Мне весело их догонять. Потом они мерзко пищат, и это меня раздражает. Затем они оскорбляют меня своим запахом так, что хвост мой дрожит от возмущения. Когда же дело кончено, и они лежат, как маленькие тёплые тряпочки, я сама решаю, что с ними делать – съесть или поделиться с кем-нибудь теплым и сочным мясом маленьких врагов. Люди не любят моей добычи. Детёнышей ещё нет, и я ем вражескую плоть, не оставляя никаких следов. Я присматриваю новое место для рождения детей. Оно должно быть тёплым безопасным и тайным. Старое место нашла хозяйка, и дети мои исчезли. Я могла бы запомнить обиду и уйти, но это наш дом, и однажды заведённый порядок не может быть нарушен.