– Я знаю босса, Кари! У него на тебя лютая ненависть – такого из-за дел не бывает! – шипел он ей на ухо. – Почему Артоло так отчаянно хочет тебя достать?

– Дол. – Капитан не насупил брови, не двинулся с места, но одно его слово рухнуло, подобно железной балке. Мартайн извернулся, оборачиваясь, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Мы должны все узнать! Должны узнать, чем она ему так важна!

– Дол. Не надо так. Слезь с нее.

Мартайн зарычал, но подчинился приказу капитана, разжав хватку. Потом встал, снова сунул ее пистолет в карман, расправил рубашку. И быстро попятился к выходу, не сводя с Кари глаз. Кулаки его то и дело сжимались, торс отклонялся, подстраиваясь под тесноту каюты.

– Не отпускай ее, – обронил он Хоузу у порога, – пока не вернусь. Никому ни слова – а если придут ребята Артоло, утопи ее, как я советовал.

– Дол, – тем же свинцовым тоном произнес капитан. – Он ничего не забыл.

– Умер твой бог, капитан, – сплюнул Дол Мартайн и был таков. Кари услышала, как он съезжает с борта «Розы», с сырым шлепком приземляется в ил.

– Ты еще очень слабая, – сказал Хоуз. Он выплеснул остатки чая, потом встал, кряхтя под скрип старых костей. – Принесу тебе еще еды.

– Ты, мать твою, настучал про меня Гхирдане?

Хоуз раздражительно буркнул:

– Я тебя подобрал на берегу, а этим утром появились гхирданцы, пришли по твоим следам. Если б они тебя поймали, ты сейчас сидела бы в их крепости в Ушкете, а мне за то, что я тебя приютил, перерезали б глотку. Так что верно, я ходил к Мартайну. Он принял пепел после того, как «Розу» вытащили на берег. Он может убедить их здесь не искать.

– Ты имеешь в виду, не даст меня забрать никому другому. Сдаст меня сам.

– Если до этого дойдет. Но ему не так-то легко нарушить данное мне обещание.

Кари бессильно злобилась. Кружилась голова.

– Обнадежил, нечего сказать.

– Со мной моя вера. Я тебе обязательно все покажу, когда окрепнешь.

– Хоуз, а моя книга? Где она, Дол ее взял?

Хоуз опять тяжело опустился на койку.

– Утром я беседовал с Бифосом.

Секунду она соображала, о чем он: об этих монахах, выходящих из океана.

– Я многого насчет тебя не понимаю, Кари. Но книга твоя в безопасности. Я спрятал ее от Мартайна. И ты в безопасности здесь и сейчас. Клянусь в этом Повелителем Вод.

К вечеру следующего дня Кари смогла немного пройтись. Левый бок посинел от ушибов, спасибо доброй богине горы. Она дотащилась до палубы, сама теперь как старуха, как Шпат в неудачные дни. Ребра, по ощущениям, стеклянные: хрупкие, трещат, осколки вминаются в плоть, но сил немного прибавилось.

Она немного проковыляла, держась за поручни, и взглянула на берег, щурясь поверх бинтов на разодранном лице. В гаснущем свете Утес нависал над ней черной пустотой, закрасившей звезды к югу, хотя на дальней стороне острова тлело угрюмое зарево, лучи неопознанного цвета восходили потоком от развалин, должно быть, Ильбарина. На ум пришла недавняя Храмовая Четверть, Ишмирская Оккупационная Зона в Гвердоне.

Справа виднелись огоньки жилищ Ушкета. И другие огни – костры лагерей и ферм на склонах выше улиц. Бухту, место ее высадки, освещали прожекторы, и в разрывах рядов построек на горизонте удавалось рассмотреть отдельные части крепости, стоящей на том конце городка, – здесь башню, там бастион. Будто огромный зверь затаился в подлеске, выслеживает ее, ждет, когда она покажется из норы. А на берегу, между «Розой» и Ушкетом, она разглядела несколько тощих фигур, что бродили туда-сюда по илистому полю, ковырялись в водорослях и разном мусоре.

Искали ее.

Ради права выехать с острова. Хоуз рассказал, что после прибытия, после затопления города Ильбарина, гхирданцы первым делом взяли под контроль все пути отплытия с острова. Драконы крушили все не принадлежавшие Гхирдане корабли. В основном сжигали, а некоторые, как «Розу», вытаскивали гнить на песке. В городе Ильбарине погибли десятки тысяч жителей, однако другие десятки тысяч спаслись. Временно – остров умирал, она, как упырь, чуяла это в воздухе. Не хватало еды, не хватало питьевой воды. Фермы на склонах Утеса с виду не слишком-то урожайны, и она не представляла, откуда Хоуз берет рыбу ей на пропитание, потому как не видела никакой другой рыбы, кроме кучами разлагавшейся у воды падали. Море тоже изгадили в битве Кракена с Повелителем Вод. Она отчаянно стремилась уплыть с этой скалы, но того же хотели и все остальные.