Скрываюсь за дверью, тщательно запираюсь, включаю монитор.

Антонина Степановна открывает.

Пару секунд она осматривается, прежде чем ее взгляд опускается на Зарецкого.

Соседка охает и всплескивает руками.

- Ой, это что же…Что тут случилось??? – восклицает она. – Господи, боже ты мой! Ты живой вообще?

Склоняется над все еще бессознательным телом.

- Да вроде живой. Тогда что? – рассуждает вслух.

Начинает трясти.

- Или пьяный? - предполагает. – Да нет, вроде бы не несет. Или плохо вдруг стало. Эй!

Хлещет Зарецкого по щекам.

Я наблюдаю за всеми манипуляциями соседки, едва вспоминая о дыхании.

Но вот до меня вдруг явственно долетает слабое мычание. Соседка тоже слышит его и оживляется.

- Живой, слава богу, - громко вздыхает Антонина Степановна с явным облегчением в голосе. – А то я уж в скорую собралась звонить. Обморок был? Сейчас, подожди секунду, принесу ка тебе водички.

Пока Зарецкий расфокусировано обводит глазами пространство, соседка скрывается в глубине квартиры.

Через секунду она возвращается со стаканом в руках. Принимается усиленно сбрызгивать все еще ошарашенное лицо бывшего водой.

- Ужас, что делается. Молодые, а по здоровью стали хуже нас, пожилых, - усиленно причитает Антонина Степановна. – А все от ухудшения экологии.

Зарецкий морщится. Он не понимает пока, что с ним творится но явно, что не в восторге от причитаний соседки.

- Что…что происходит? – бормочет сбивчиво.

- В обморок ты свалился, милок, - охотно отвечает ему Антонина Степановна.

Зарецкий хмурится, но не спорит. Только приподнимает руку и принимается потирать то место на шее, к которому я приложила шокер.

Вот бы ему заодно и отшибло память, мечтаю.

- Наверное, в гости к кому-то шел. Вон, к Тае, - соседку заносит в нежелательную для меня сторону. - Это ты ж про нее в прошлый раз спрашивал.

При звуке моего имени Зарецкий тут же взбодряется, стреляет глазами на дверь.

И кажется вдруг, что его взгляд достигает.

Мои напряженные мышцы сковывает сильнее. И хоть умом я прекрасно понимаю, что он не может видеть меня, я отступаю.

Рефлекторно. Становится страшно и жутко.

- Да, к Тае, - цедит, все еще внимательно осматривая дверь. Замки, глазок камеры.

А потом начинает приподниматься.

- Так точно не нужно скорую? – уточняет соседка.

- Не надо, - цедит Зарецкий.

Еще раз стреляет на дверь.

- Мы не закончили, - скалится.

Как будто уверен, что я могу его слышать.

И хоть слова он не произносит вслух, но прочитать по губам, по выражению его лица не составляет труда.

Мозг лихорадочно пытается составить план действий на случай, если соседка удалится к себе, а ему придет в голову штурмовать мою дверь.

Что делать тогда?

Звонить в охранную фирму, телефон которой наклеен рядом с замком в надежде, что мне хватит денег потом оплатить их услуги. Или сразу в полицию?

Но, слава богу, мой бывший решает не идти напролом.

Посверлив взглядом дверь еще немного, он, потирая затылок, нетвердой походкой направляется к лифтам.

Убедившись, что на сегодня опасность вроде бы миновала, я оставляю свой пост и возвращаюсь в кухню.

Надо бы заварить чай, но руки трясутся, и слабость в ногах. Не знаю, как я только столько времени простояла в прихожей.

Плюхаюсь на табурет с полным пониманием, что я абсолютно без сил. Их нет даже на то, чтобы подняться и проследить в окно, что Зарецкий садится в машину и действительно уезжает.

Я просто сижу и тупо, бездумно пялюсь в одну точку.

Зарецкий

Эта тварь, эта серая мышь, которая все время, сколько помню себя, смотрела в рот, эта паршива подстилка для папиков приложила меня. Шокером!

Нет, вы серьезно?

Черт, как же раскалывается голова. Наверное, приложился при падении.