– Конечно. Вы можете идти. А можете остаться, если хотите. И увидеть то, что, вероятно, изменит ваше представление о реальности. Скажите-ка мне, что для вас истина?

– Объективный факт, который можно доказать или опровергнуть. – не задумываясь, ответила Рита. – Он не зависит от человеческого восприятия и позволяет прогнозировать будущее. Он будет существовать и иметь силу, даже если человечества не станет. К чему вопрос?

– А для меня… ну… – Пушкина замялась, виновато улыбаясь. – То же самое, наверное. Не знаю. Простите.

– Хорошо. Вы стремитесь к объективной истине. Это можно понять. Но как бы вы ни старались, истина всегда будет в людях.

– В каком смысле? – Рита слегка нахмурилась.

– Сейчас Вы меня не поймёте, а Вы слишком не уверены в себе, чтобы слушать.

– А, простите.

– Здесь нет Вашей вины. В любом случае… На данный момент мы ничего с подобным сделать не сможем.

– Спасибо за беседу, – Рита осторожно сжала руку Дины, давая понять, что той сейчас лучше молчать, – но нам уже пора. Родители ругаться будут.

Зрячий почему-то слегка улыбнулся.

– О, понимаю, более чем, а потому ни в коем случае вас не держу. Всего вам наилучшего.

– Спасибо. Вам тоже. Пойдём.

– Д-да, и Вам! Э… Всем вам!

Рита шла быстро, едва не срываясь на бег, и, в отличие от Дины, не оглядывалась.

– Прости, я сделала что-то не так? И отпусти руку, пожалуйста, я за тобой не успеваю.

– Да, конечно. И с чего ты взяла?

– Ты так резко и холодно говорила там…

– Это были странные люди. Надо было дать им понять, что мы в их играх участвовать не собираемся. Не стоило даже отвечать на его вопросы про истину. Я просто… Неважно. В общем, может, это вообще секта какая-то. Всё хорошо, просто давай уйдём отсюда побыстрее.

– Да, извини. То есть… Неважно.

Внезапно Дина остановилась.

– Рит… Рит!

– Что такое?

– Там свет… Чёрный…

– Что? Ты что-то путаешь. Может, тёмно-фиолетовый или синий? – Рита обернулась. – Чёрного света в принципе не…

Из заброшенного завода лились лучи, которых просто не могло быть в природе. Лучи чёрного света. С каждым мгновением они распространялись в пространстве всё интенсивнее, однако до подруг пока не доходили. Какое-то время они обе так и простояли в оцепенении, но тут сияние замерло, и Рита, словно очнувшись, резко вытащила из кармана телефон.

– Ты чего?

– Хочу попробовать записать видео. Это наверняка… Нет, не знаю. Хочу выяснить.

Однако, как только камера оказалась наведена на странный свет, она тут же перестала работать.

– Вот чёрт… Как не вовремя. Дин, попробуешь?

– Да, конечно. – она тут же достала телефон. – Ой… У меня тоже сломалась. Извини.

– Хм. Плохо. Так, ты уходи, а я попробую понаблюдать. Может, даже подойду ближе. Если не вернусь, скажешь, что мы просто гуляли по заброшенному зданию, но у тебя голова заболела, поэтому ты быстрее меня пошла домой. У тебя она довольно часто болит, так что вопросов это не вызовет. Про ту странную группу ни слова. Подозреваю, что тебе сюда лучше не влипать. Я же… Мне важно знать, что это.

– Так, так, погоди. Чёрта с два я тебя тут оставлю! Так что извини, но нет! Раз камеры нет, то дай я хотя бы зарисую.

– Ты уверена?

– Да. Да и ты знаешь, что я не очень-то дорожу своей жизнью.

– Ну… Хорошо. Давай. Только если я скажу, то сразу бежим.

– Ага.

Доставая из рюкзака карандаши и тетрадку, Пушкина заметила что-то странное в воздухе, окружавшем её, но надо было действовать быстро, а потому это осталось без внимания. Зарисовка получилась довольно хорошей, но всё же не могла в полной мере передать всю неестественность происходящего.

– Я всё.

– Попробуем подойти ближе?