– Вы еще и биолог? – Кутельский обернулся к Льву Санычу.

– Да нет, что вы. Так. Вершки. Съедобное – несъедобное…

Абуладзе допил кофе и подошел к кухонному столу поставить чашку. С трудом отыскал свободное место.

– А почему планету исследуют всего два человека? – поинтересовалась Моника, не оборачиваясь.

– Все, что мы отыскали на Салактионе полезного, недостаточно для колонизации. Добыча в промышленных масштабах нерентабельна. Но на планете есть гибсоний, я нашел немного. Похоже, что Салактиона его вырабатывает. Очень редкое во вселенной соединение здесь – возобновляемый ресурс. Сказка. Но как? Где? Откуда? Каким образом? – Лев Саныч потер переносицу. – Интересно другое. Видите ли, Салактиона – двойная планета. Двойные звезды человечеству известны, но двойные планеты… С точки зрения астрофизики, это невозможно. Два твердых небесных тела, примерно одного размера, с атмосферами, вращаются относительно друг друга, не притягиваются и не разлетаются. Так не бывает. Что-то здесь не то.

Парочка внимательно слушала, но если Кутельский смотрел на Льва Саныча, то Моника тонкими, почти прозрачными пальчиками касалась значков на экране.

– Это же формула Скруджа-Григорьевой? – Моника ткнула пальцем в экран.

Мужчины изумленно застыли с приоткрытыми ртами, переглянулись.

– Да, – Абуладзе быстрым шагом вернулся к креслу, схватил клавиатуру и сделал формулу крупнее.

– Не хотите рассмотреть ее, как частный случай? – спросила Моника.

Абуладзе взглянул на Монику с усмешкой:

– Хочу! Мы сейчас утверждаем, что эта пара получила свою премию за формулу с ошибкой?

– Нет!

Мужчины выжидающе смотрели на Монику.

– В формуле четыре константы…

– Уже, – перебил Абуладзе и замолотил по клавиатуре. – Я запустил компьютер перебрать другие значения для этих констант. Так, чтобы формула не потеряла смысл.

– И?

– Без толку. Вот наиболее похожие варианты, – их геолог вывел на экран, – Моника, а вы астрофизик?

– Нет, что вы! – девушка дурашливо захлопала ресницами.

«Переигрывает. Строит из себя дурочку», – Лев Саныч поморщился.

Чарли Кутельский нервно зашагал вдоль экрана.

– Разрешите? – пилот убедился в том, что привлек внимание собеседников. – Может, найдем способ отправить Монику… с планеты?

– Я думаю на шаттле девушку хватятся, завтра покажут туристам огненные реки Салактионы второй, и послезавтра вернутся за вашей Моникой.

– А связь с ними есть?! – Чарли обрадовался.

– Пока «вторая» нас заслоняет, связи не будет.

Все посмотрели на шкаф с комплексом космической связи, отделявший компьютерный экран от кухонных шкафчиков. Моника подошла к нему:

– И мощности для передачи хватает?

– Только для приема. Для передачи, чтоб спасательный шаттл, например, вызвать с Хэнкессы, приходится запускать зонд в стратосферу. Но зачем лишний раз начальство беспокоить?

«И внимание банкиров лучше к себе не привлекать, милашка, – добавил геолог уже про себя, – У этих толстосумов семь пятниц на неделе. Лучше уж сидеть, как мышь под веником и не баловаться с зондами».

– И завтра я успею осмотреть всю первую Салактиону? – Моника развела руки похлопать в ладошки. – Ведь так?

– Моника…Хватит прикидываться дурочкой, – Лев Саныч устало посмотрел перед собой, – Вам не идет.

Моника изобразила понимание, но хлопать своими ресничками-сестричками не прекратила.

– Путеводитель читали? Зеленые облака у подножия горы ядовиты. Тропические леса вырабатывают зигрит. Он тяжелее кислорода, потому наверх не поднимается. Но для человека смертелен. В рюкзаке Чарли наверняка есть персональная маска для дыхания. И у меня есть. А у вас, Моника, багаж состоит из одного чужого полотенца?