Артёму же явно больше хотелось заняться любовью с женой, чем болтать со мной, но и просто выставить меня за дверь он не мог.

Потому я и решила больше не приходить. Зачем мешать им и лишний раз измываться над собой?

Думаю, Соня счастлива, что я перестала мозолить глаза. Но мне плевать на ее мнение обо мне, честно. Главное, чтобы она делала счастливым Тёму.

В конце концов, он не виноват, что я запала него. Артем выбрал себе любимую женщину, а уж я прекрасно знаю, что сердцу не прикажешь.

Так что мне оставалось только смириться и надеяться на то, что Соня, несмотря на мерзкий характер, любит Тёму так же сильно, как и он её.

А сейчас, наскоро приняв душ и надев пижаму, захваченную из дома, я протопала на кухню и включила кофемашину.

Хмыкнула, не заметив в шкафчике той кружки, которую в прошлом году дарила Тёме. Специальной, сделанной мной лично, я расписывала её несколько часов своими руками. А перед этим еще придумывала эскиз рисунка несколько дней.

Наверное, она очень «удачно» разбилась.

Покачав головой, закрыла шкафчик, подхватила чашку со свежесваренным кофе и устроилась на диване в гостиной.

Хотела сначала включить телевизор, но передумала. Просто уставилась в окно, на стекло, покрытое струйками дождя, на ночную темень, которая уже совсем скоро должна смениться красками рассвета.

Что ж, подожду. Наблюдать за рассветом я очень любила. Как и мама. Когда я в детстве просыпалась слишком рано, мы обе спускались вниз, устраивались в гостиной или на террасе с чашками молока и наблюдали за поднимающимся на небосклон солнцем.

Правда, отец ворчал, если заставал нас за этим, пытался отправить досыпать, но в итоге сдавался и присоединялся к нам с чашкой крепкого черного кофе.

И только брат обычно сурком дрых до полудня, не понимая прелестей раннего утра. Но после женитьбы и рождения сына ему пришлось пересмотреть свои привычки. Маленький Костик давал жару всем, предпочитая бузить исключительно по ночам в первый год жизни.

Сейчас четырехлетний племяш спит в обычном режиме, но бессонные ночи и ранние побудки все же случаются иногда. Как и у всех малышей его возраста.

Наверное, сидела бы я так еще долго, потерявшись в своих воспоминаниях, если бы моё внимание не привлёк странный стук в одной из спален.

Замерев на пару секунд, прислушалась. Звук не повторился, но мне все равно было неспокойно. Потому что грохнуло в хозяйской спальне.

Поразмыслив пару секунд, я отставила почти допитую чашку кофе в сторону и пошла проверить, что же там такое упало.

Дверь в спальню была приоткрыта, и оттуда пробивалась слабая-слабая полоска света. Странно. Неужели Артём так рано проснулся?

— Тём? Ты не спишь? — позвала я, но ответа не получила.

Наверное, спит, раз не отвечает. Вздохнув, хотела уже уйти, но тело будто начало жить своей жизнью.

Ноги сами делают шаг вперёд, рука толкает дверное полотно, и я оказываюсь в комнате.

В приглушенном свете бра вижу Артема, спящего на животе, и валяющийся на полу телефон. Наверное, смахнул рукой, когда переворачивался.

Улыбнувшись, подняла гаджет, положила его на тумбочку. И застыла с протянутой к светильнику рукой, потому что мой взгляд наткнулся на Артёма.

Ему, похоже, тоже было жарко. Потому что одеяло лежало смятым где-то в изножье кровати, а сам он спал в одних боксерах, туго обтянувших крепкую задницу.

Взгляд мой невольно заскользил по широким плечам, красивой спине с прокачанными мышцами и бронзовым загаром, и по той самой заднице.

Нет, я, конечно, и раньше видела Тему полуобнаженным. В бассейне, например. Но тогда все было по-другому. Я смотрела украдкой, не позволяя себе откровенно пялиться. То и дело отводила глаза, боясь, что мое пылающее лицо выдаст меня с головой.