И все они обманулись. Умиротворённые и расслабленные эльфы не обратили внимания, как в зале стало тихо и люди, до этого беседовавшие за столами вдоль стен, разом встали. Спутники Кати заметили неладное только когда уже были зажаты в кольцо.
– Атака! – закричал, вскакивая и опрокидывая лавку, Эль-Элитин и подхватывая под локоть сидевшую рядом Катю.
Сонливость слетела, будто её и не было, но крепкое вино и тяжелая еда никуда не исчезли и не давали свободно и без лишней опаски сражаться, и им не хватило упущенных секунд, чтобы занять удобную оборону. Но даже в таких условиях эльфы не уступали людям, превосходя их опытом и умением. Противники не стали размениваться ни на обмен любезностями, ни на обмен хищными улыбками и, едва успев ощетиниться смертельными клинками, начали схватку.
Катя как зачарованная не могла отвести взгляд от карминовых и желтых отсветов на стали. Звон металла возвращал на полтора дня назад, когда так же резались эльфы и люди. Она хотела убежать, не видеть этого, но робкий шаг назад так и остался оборванным на половине – пятка неудачно стукнулась об опрокинутую скамью. Боль на мгновение привела в чувство, и девушка смогла выхватить взглядом, увидеть не оружие, а сражающихся.
Эль-Элитин краем глаза заметил, как Эль-Торис ушел за его спину и, уже не сомневаясь в безопасности собственной спины, невозможным для человека пинком отправил так до конца и не опустевший стол в полёт. Остатки еды и вина от щедрого обеда испачкали разбойников, вынудив отступить перед атакой. Кровь вскипела радостным предвкушением схватки, когда сталь встретилась со сталью. Но первый успех не получил продолжения, зрение подводило и каждый отраженный удар отдавался в голове. Меч не любит вино, зато вино так любит кровь…
Катя успела вернуться в мир из пучины мыслей и сомнений в тот самый момент, когда рослый и плечистый человек исхитрился пнуть эльфа под колено и толкнуть к своим товарищам, которые уже были готовы завершить дело. Эль-Элитин, падая, развернулся, но, так и не дотянувшись до противника, рухнул на заботливо подставленные ножи. Тёплая, полная жизни улыбка навечно осталась с ним, даже когда весёлое пламя погасло в глазах. А человек, уверенный в том, что эльф не уйдет от его бойцов, уже делал последний шаг к Кате, замахиваясь оставшимся чистым широким топором. Девушка смогла только выставить навстречу смерти руки, крик перехватил дыхание, а с вскинутой в защитном жесте ладони сорвался крошечный клочок синеватого тумана.
Удар, ожидаемый пробежавшей по всему телу армией холодных мурашек, так и не последовал. Широкоплечий рухнул на дощатый пол, не завершив замах и не издав ни звука. Его товарищи, в отличие от Кати, сразу поняли, что произошло, и в панике начали отступать с криками «Маг! Среди них маг!».
Жестокая резня продлилась не больше пяти минут, но кровь, натёкшая лужами впитывалась в сырые, ещё пахнущие лесом доски, а свечи своими огоньками аплодировали победе на ворвавшемся в распахнутые двери сквознячке. Злость и досада, выжигавшие расслабленность отяжелевшего сытого тела, неохотно отпускали четверых бойцов, на лицах которых постепенно проявлялись хищные, ликующие, звериные улыбки.
– Мне это не нравилось с самого начала, – стряхнул наваждение Эль-Ренко. – Не бывают гостевые дома на Белом тракте пустыми. – Эльф вытер меч о сапог и прибрал его в ножны.
– Эль-Бондар, осмотрите тела. Эль-Ренко проверьте отступление. Эль-Элитин, выясните, что их спугнуло, – Эль-Саморен, как должное принимающий «да» спутников, замер, не услышав ответ. – Эль-Элитин! Эль-Элитин!