Агата думала, что всё это плохо влияет на психику Марка: тяжелое детство, обязанности эмпата, судейство. Сочувствовала ему, но не знала, как помочь. Иногда ей хотелось просто прижать его к себе и погладить…
– Хватит тут сопли распускать, – перебил её мысли Марк, – я сказал тебе идти.
– Но я хочу остаться.
– Ты хочешь спать и думаешь, что если останешься, то поможешь мне больше, чем, если уйдешь, но это не так. От твоего присутствия ровным счетом ничего не меняется. Только за вином теперь ходить не приходится.
Агата нервно дрогнула и хотела бы уже открыть рот, но Марк сел прямо и посмотрел ей в глаза:
– Не делай самой главной ошибки в своей жизни: не думай в меня влюбиться.
Служанка поджала губу. Она не задумывалась над этим так явно, но понимала, к чему он это сказал.
– Мне много лет, не ты первая, не ты последняя, кто пытается мне помочь, посочувствовать и пригреть на своей пышной женской груди…
– Вы гей?
– Да чтоб вас всех! Я что, похож на гея?! – вдруг заорал Маркус.
– Ни капли, – сдерживая смех, сказала Агата.
– Не зли меня.
– Всё-таки, прикуете меня к батарее?
– Поверь мне, я могу сделать вещи и похуже.
– Пока вы только словами пугаете.
– Ох, женщины, вечно вы лезете на рожон. Чего вам не живётся спокойно?
– Думаю, многие делают это в надежде побывать в вашей постели, Господин Маркус.
– Да, – коротко отрезал он.
Агата поднялась со стула и поставила бокал. «Ну, ещё раздеваться начни», подумал про себя Марк, снова положил пальцы на переносицу и зажмурился. Образ девушки всё ещё плыл перед глазами.
– Вы даже не смотрите на меня.
– А тебе бы этого хотелось? – «Зачем я спрашиваю, если и так знаю ответ».
– Да, но я переживу, если вы этого не сделаете, и порадуюсь за вас, – вдруг с нежной улыбкой проговорила она.
Марк поднял на неё вопросительный взгляд.
– Я знаю, что безумно красива. Мужчины толпами бегали за мной всю мою жизнь, даже родной отец не устоял. И я умею соблазнять, этому в детстве меня учила мама, пока не умерла. Но я знаю, что с вами это не пройдёт. Не потому, что вы знаете мои желания наперед. И не потому, что как многие считают, вы гей. А потому, что вы уже любите другую женщину, это понятно без лишних слов.
Она смотрела на него сверху вниз с торжеством. А лицо Марка стало жестким и непроницаемым. Отвернувшись, он сделал глоток вина и резким голос приказал ей:
– Села.
Агата от неожиданности вздрогнула, упала в кресло и поняла, что её начинает наполнять страх и ужас. Она зашла слишком далеко и понимала, что сейчас будет два исхода: либо это последние минуты её жизни, либо Господин смилуется над ней и просто выставит за пределы дворца.
Марк сделал ещё один глоток вина и глубоко вздохнул.
– Если эта информация выйдет за пределы двух квадратных метров, я отдам тебя на изнасилование роте солдат, можешь в этом не сомневаться. И позабочусь о том, чтобы это продолжалось как можно дольше, по крайней мере, до тех пор, пока я не перестану ненавидеть тебя. Это понятно?
Он даже не смотрел на неё, а ей и не надо было. Агата вжалась в кресло и уже хотела орать от ужаса, который переполнял её, но не могла даже открыть рот.
Марк повернул на неё голову:
– Это понятно?
Агата еле-еле кивнула.
– Умница. А теперь выпей вина, приди в себя и проваливай нахрен из моих покоев.
Он взял со столика портсигар, достал оттуда сигарету и закурил. Подпустив служанку к себе так близко, Марк не задумывался над тем, что она начнет разнюхивать его секреты.
«Вот же сука».
4.
– С вами всё в порядке?
– Да, да, всё нормально…
Марк стоял, держась за стену, и пошатывался, как пьяный. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного: сознание плыло, а ноги подкашивались. Но ему не было плохо, ему было хорошо. Как будто он только что испытал самый лучший оргазм в своей жизни, и лежал в постели, наслаждаясь моментом. Это одурманивающее состояние преследовало его с момента въезда в отель, и он не мог понять, с чем это связано. Сделав ещё пару глубоких вдохов, он медленно поднял голову, выпрямился, оторвал руку от стены и поднял глаза на стоявшую перед ним девушку.