Она говорила сухим и бесчувственным тоном, но Энди успел наполовину опустошить взятую из дома бутылку псевдопортвейна и неожиданно для нас решил закадрить искусственную девушку. Этот придурок обнял её, но через секунду объект его обожания исчез. Всегда удивлялся способности исоргов телепортироваться.

– Что, живых девушек не хватает? – подколол Фред.

Энди ничего не ответил, а Серж поторопился убрать всё себе в багажник – лучше не шутить с исоргами. Я зло сплюнул на землю – полностью оттянуться не удалось. Зато потом мы вернулись в город и до вечера снимали стресс: убивали друг друга в жестокой компьютерной игрушке. Лучшим стрелком стал, конечно, я: убил соперников раз по пятьсот.

Когда стемнело, включил свет в доме. Завтра он опустеет: я подписал добровольное соглашение на собственную смерть. Лучше сдохнуть, чем остаться пускающим слюни идиотом.

Фред сбегал к себе домой и притащил пакетик с дурью; исорги не вмешивались в производство наркотиков, а мой друг нашёл в интернете рецепт и тратил немалые деньги, заказывал себе псевдоконоплю – выращивать настоящую не получалось ни у кого, хотя Серж пытался. Благодаря Фреду вечер стал ощутимо веселее и красочнее.

Мы ещё пару часов развлекались; напоследок я разбил все окна в доме. Чего их жалеть? Тот, кто поселится после меня, купит новые, а они мне не нужны. Друзья разошлись, и затянувшаяся вечеринка закончилась. Я поспешил к компу, чтобы написать последний пост. Думаю, что вы возьмёте пример с меня и проведёте свой последний день с весельем и угаром, без ограничений. Сейчас я выключу компьютер и лягу спать. Завтра мне недолго предстоит пускать слюни. С утра в дом телепортируются исорги и прекратят мучения – сожгут тело выстрелами из бластера…

Рыба опять не клевала. Альва тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на неподвижный поплавок. На отдалённом острове Надежды царствовала осень – сезон обильных урожаев в теплицах. Но вместо сбора плодов и овощей мачеха заставила девушку рыбачить.

Альва присела на кромке невысокого прибрежного обрыва и устало опустила босые ступни в водную гладь – та, чьё имя издревле означало «эльф», не боялась холода. Она любила природу и бережно относилась к ней. Девушка спокойно гуляла зимой в лёгком платье – к подобным испытаниям её ещё в детстве приучил жестокий отец. Он не раз выставлял её за порог полуодетую.

Девушка выглядела соответственно имени – словно легендарный альв или, по-современному, эльф: в неброской светлой одежде, с тонкой талией, гибкая и ловкая. Её лицо с мягкими чертами обрамляли спадающие русые волосы, а из-под них вечно торчали уши. Альва не обращала на это внимания. Её заботила не внешность, а жизненные неурядицы.

«Снова возвращаться в посёлок с пустыми руками. Старейшины осудят меня. Не хочу стать изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела без дела. Но почему они не понимают? Природа не терпит агрессии – с ней надо жить в гармонии и единении. Но всякий раз, когда я об этом говорю, находится охотник, чтобы проучить», – невесело размышляла девушка. Она задумчиво смотрела на ленивые волны.

Их деревню на юге отдалённого и оттого полузабытого острова Надежды миновало злое поветрие, пришедшее на материк. Просмотренные в детстве архивные видео об эпидемии сумасшествия ужасали. Впоследствии старейшины поселения приказали срочно разбить все визоры и компьютеры. Альва ничего не имела против: считала технику ненужной и разрушающей мозг человека. Но после всего произошедшего они не смогли ни с кем торговать – сумасшедшим стало не до их острова. В итоге жизнь превратилась в суровую борьбу. Питались в основном рыбой и тем, что выращивали в теплицах.