Вукчич вышел из столовой и направился прямо к Дине Ланцио. Серван сказал Валенко, что он следующий. Вукчич повернулся к нему:

– Вот моя записка. Я попробовал каждое блюдо один раз. Надеюсь, что все правильно? Но Ланцио там нет.

Серван поднял брови:

– Как нет? Где же он?

Вукчич пожал плечами:

– Во всяком случае, я его не видел. Может быть, он на кухне.

Серван позвал Кейча:

– Рамзей! Филипп покинул свой пост. Остались Валенко, Росси и мистер Вулф. Что нам делать?

Кейч сказал, что он доверяет им и, если Серван не против, пусть Валенко идет. Через положенное время он возвратился, а его место занял Росси. Росси уже ни с кем не ссорился целых три часа, и я навострил уши, ожидая услышать его ядовитые замечания в адрес Ланцио в том случае, если последний уже появился, однако за дверями царило молчание. Когда Росси появился в гостиной, он не удержался от заявления, что только глупец может сыпать столько соли в этот соус; правда, никто не обратил на него внимания. После этого Ниро Вулф выбрался из своего кресла и, как почетный гость, сопровождаемый Серваном, направился к двери. Я весьма обрадовался, что затянувшаяся процедура подходит к концу и вскоре я смогу принять горизонтальное положение.

Через десять минут дверь отворилась и появился Вулф. Он остановился на пороге и сказал:

– Мистер Серван! Поскольку я последний, не разрешили бы вы мне проделать этот же эксперимент с мистером Гудвином?

Серван сказал, что он не возражает, и Вулф поманил меня пальцем. Я быстро вскочил на ноги, отлично понимая, что случилось что-то необычное. Я имел немало опыта в экспериментах, которые проделывал с Вулфом, но они никогда не касались и не могли касаться гастрономии. Я пересек гостиную и вошел следом за ним в столовую. Он плотно закрыл за нами дверь. Я бросил взгляд на стол. Там стояло девять блюд с пронумерованными карточками. Стаканы и графины с водой… Тарелки, вилки и прочее.

Я улыбнулся Вулфу:

– Буду рад оказать вам помощь. На котором блюде вы споткнулись?

Он двинулся вокруг стола.

– Подойди сюда.

Он пошел направо к большой ширме, стоящей в углу. Я последовал за ним. За ширмой он остановился и указал на пол.

Я застыл от изумления. Я, конечно, не принимал всерьез все эти разговоры насчет обещания убийства, да и история, поведанная нам роковой женщиной, не подготовила меня морально к кровавому исходу. А здесь была именно кровь, хотя и не очень много, потому что нож, воткнутый в спину Филиппа Ланцио, торчал плотно, так что видна была одна только рукоятка. Он лежал немного на боку с раскинутыми ногами, в позе спящего человека. Я наклонился над ним и слегка повернул его голову, чтобы были видны его глаза, затем выпрямился и взглянул на Вулфа.

Он сказал мрачно:

– Приятное времяпрепровождение! Он мертв?

– Как та знаменитая колбаска.

– Я вижу, Арчи! Не будем же препятствовать правосудию. Здесь есть законные власти, пусть занимаются. Это не наше дело. Позови мистера Сервана.

В три часа утра я сидел в маленькой гостиной «Парадиза». Напротив за столом располагался мой друг Барри Толман. За его спиной стоял косоглазый громила с тяжелой челюстью, в голубом сержантском костюме с белой перевязью, красивым галстуком и в розовой рубашке. Его имя и занятие не составляли секрета: Сэм Питтергрев, шериф. За этим же столом помещалась секретарша с блокнотом для стенографии и местный полицейский, сидящий на стуле возле стены. Дверь в столовую была отворена, и оттуда доносился запах магния – результат фотографирования. Оттуда же раздавалось бормотание оперативников, занимающихся обычными делами: снятием отпечатков пальцев и тому подобное.