Король Аревии сидел в удобном мягком кресле и, пока советник не видел, потягивал из бокала красное вино. Бумаги, расставленные по стопочкам на столе, закрывали его от входной двери, благодаря чему мужчина находился словно за защитной стеной. Он никого не видел, и его никто не видел. Прекрасно. Наслаждаясь тишиной и спокойствием, сделал еще один глоток. И именно в этот момент дверь с грохотом открылась.

– Саргон!

У короля жидкость пошла не в то горло. Он закряхтел, пытаясь откашляться. Воздуха в легких стало катастрофически мало. Но кто-то ударил его по спине, и возможность дышать вернулась. Мужчина, все еще не отойдя от шока, прохрипел:

– Аллар, ну зачем так пугать? Что я тебе плохого сделал? Я чуть Богу душу не отдал, думал, Зигфрид пожаловал.

– Извини. Я очень спешил. У меня новость хорошая или плохая, решать тебе. Лейла пришла в сознание.

Саргон сразу стал серьезным. Сосредоточенно-задумчивый взгляд заскользил по пейзажу за окном. Месяц. Практически целый месяц девушка пролежала в коме. Причины, по которой она никак не просыпалась, не было. Аллар говорил: «Она сама не хочет возвращаться. Обычный человек, получив такие раны, еще в первую неделю должен был погибнуть. Но Лейла – особый случай. Я не верю, хоть и вижу собственными глазами, но ее удерживают валар. Они не позволяют ей уйти. Поэтому нужно ждать. Лейла обязательно очнется». И они ждали.

Этот день настал. Лейла пришла в себя. Но что делать дальше? Саргон часто задавал себе этот вопрос: вот они спасли ее, но как поступить? Казнить? Отпустить на все четыре стороны? Или может быть запереть в темнице? Король не мог решить, и тогда он оставил эти проблемы до момента, когда девушка откроет глаза.

Король глубоко вздохнул, поставил на стол бокал с вином, который до сих пор держал в руке, и потер переносицу.

– Как она?

– Лейла, как Лейла. Ругается, кусается и никого к себе не подпускает. Дикарка, честное слово, – Аллар неодобрительно хмурился, но в глубине глаз плясали веселые огоньки. – Состояние стабильное. Раны уже не опасны для жизни. Больше сказать мне нечего, – он задумался. – Но кое-что меня беспокоит.

– Что именно?

– Ее духовная энергия, – Саргон удивленно на него посмотрел. – Она странно себя ведет. Но я не эксперт в темной энергии, поэтому все нужно проверить. Может быть для падшей это нормально.

– Объясни.

– Пока Лейла была в коме, темные валар кружили вокруг нее, не останавливаясь. Ты и сам это видел. Они удерживали ее душу в теле, не позволяя погибнуть. Но эти валар будто исчезали, а потом появлялись из ее внутренней энергии. Глупо звучит, да? Но я думаю, что она в какой-то мере эмпат.

Аллар со вздохом посмотрел на короля и покрутил в неуверенности подвеску, в которую обратился дух воды.

– Хорошо. Иди и все проверь. Чуть позже зайду к ней.

Лекарь кивнул и удалился, тихо прикрыв за собой дверь.

Открыв глаза, Лейла обвела взглядом помещение. Она была одна. Похоже, умудрилась уснуть, пока думала. Ну, в любом случае, пора действовать. Хотя бы посмотреть, где именно находится ее «тюрьма» и как далеко лететь до земли.

С первого раза сесть не получилось. Да что там сесть, даже на пару сантиметров голову от подушки оторвать не смогла. Это плохо. Очень плохо. Собрав всю волю в кулак, она все же приняла сидячее положение. Теперь нужно было встать на ноги. Губы растянулись в ироничной усмешке. По телу уже разлилась усталость, а всего-то села на кровати. Но, из-за природного упрямства, Лейла стащила на пол вначале одну ногу, а потом и вторую. Теперь дело за малым. Встать.

Сказать легче, чем сделать. Напрягшись, она оттолкнулась от постели и выпрямилась во весь свой рост. Но… лишь на мгновение. Ноги подогнулись, и девушка шлепнулась на холодный пол. Тело била мелкая дрожь от перенапряжения мышц. Разозлившись на саму себя за проявление слабости, она попыталась встать снова. Но только устала еще сильнее. Теперь ей казалось непреодолимым препятствием хотя бы дотянуться рукой до постели, чтобы стянуть оттуда покрывало. Все же на полу сидеть было прохладно. Спина еле держала тело в более-менее сидящем положении. Если она ляжет прямо тут, то проиграет самой себе. Такого Лейла допустить не могла.