Лидия! Его жизнь, его душа, его радость, его грех! Его госпожа, такая устрашающая и прекрасная в своём летаргическом сне! Саша губами коснулся сжатого рта своей возлюбленной, будто бы она могла ответить на его поцелуй.

Саша в упоении глядел на картину, понимая, что перестал бояться смерти. Ведь Лидия здесь, он полностью ощущал эффект ее присутствия.

Слух уловил шаги на лестнице. Душа Лидии приняла телесную оболочку и спускается к нему. Он слышал шелест ее платья и беспокойное частое дыхание.

— Саша! — прошептал голос в темноте.

— Я здесь, любимая. Неужели ты меня не видишь? — не оборачиваясь, откликнулся он.

— Что ты делаешь здесь? Я проснулась, а тебя нет. Я ужасно испугалась.

Вера включила свет. Злосчастные лампочки разрушили волшебство, Саша в ярости обернулся к жене. Глаза Веры расширились от ужаса.

— Какая страшная картина. Это Лидия?

Саша быстрым движением загородил собой картину. Он не ответил.

— Откуда у тебя такая картина? — продолжала в ужасе шептать Вера. — Почему эта женщина... Лидия... нарисована тут... мерт... в таком виде? Скажи, что эту картину написал не ты. Скажи, даже если это неправда.

Саша хранил зловещее молчание.

— Зачем ты хранишь такие жуткие картины? — спросила Вера, сделав ещё одну попытку его понять. — Лучше бы сжечь ее прямо сейчас. Саша, такие картины нельзя хранить у себя, это плохо. Хочешь, сожжем ее вместе?

— Если ты притронешься к этой картине, то... то, видит Бог, тебе лучше этого не делать. Ты понимаешь меня, да? — От голоса Саши на Веру словно хлынул ледяной дождь.

— Саша... Что с тобой происходит? — Вера держалась обеими руками за перила, чтоб не сползти безвольно вниз.

— А что, черт подери, со мной происходит?

— Не чертыхайся, ради Бога. И не делай вид, что не понимаешь. Ты пишешь такие страшные картины, я смирилась с этим и попыталась тебя понять. Но эта картина... она какая-то кощунственная, что ли. Ты же сказал мне, что не знаешь, где эта женщина. Стало быть, она может быть жива, а ты изобразил ее мертвой. Саш, это грех. Огромный и страшный грех, равносильный проклятию.

— Это искусство, Вера. Это та красота, о которой я говорил тебе в день нашего знакомства. Ты просила меня рассказать о женщине совершенной страшной красоты. Так вот, погляди на неё. — Саша отошёл в сторону, чтобы Вера рассмотрела получше.

— Зачем ты изобразил ее такой? — Вера не посмотрела на картину, она сверлила взглядом Сашу, от всей души желая понять его и оправдать. — Ты так ненавидишь ее? Так сильно ненавидишь, что решил убить ее в своём воображении?

— Нет, я решил подарить ей бессмертие.

— Саша... — Вера сдалась, ей никогда не понять того, что он говорит. Это какой-то бред, какие-то страшные гротескные слова.

— Вера, моя дорогая девочка. — Саша подошёл и позволил Вере упасть к нему на руки. Они опустились на ступеньку лестницы, Вера положила голову Саше на плечо и смотрела в пол. Саша гладил ее длинные прямые волосы. — Разве ты не понимаешь? Разве ты такая заурядная женщина, что не чувствуешь всей красоты и силы моей картины?

Вера кивнула, подтверждая свою заурядность. Она задрожала от мелкого колкого страха.

— Перестань, девочка, — ласково шептал ей Саша. — Как ты можешь не понимать? Ты — особенная. Помнишь, я сказал тебе это в день нашей первой встречи? Я тогда сразу дал себе слово, что ты станешь моей женой. Пойми, я обязан смотреть на мир, в частности на красоту, гораздо глубже, чем смотрят другие. Все великие творения, способные поменять мир, сначала вызывали ужас и протест. Это такой маркёр: если ты не понят, значит, ты познал правду. Поверь мне, когда-то люди поймут, что такое истинная красота, и, возможно, мое творчество станет проводником к этому пониманию. Ты должна быть одной из первых избранных, кому доступно подлинное чувство прекрасного. Красота должна содержать в себе уродство, а жизнь должна соприкоснуться со смертью, радость же должна смешаться со страхом, а любовь — пораниться о ненависть. Только так можно ощутить чувство во всей его полноте. Нет других путей, остальное — ложь и самообман. Не бывает тьмы без света, все в мире имеет два противоположных полюса. В моей картине ты видишь все грани противоположного. Неужели ты и сейчас скажешь, что это не есть красота?