– Это было сто лет назад, – отмахнулась Бренна, но сердце тревожно заныло. Мама не станет считать, как давно это было. – Безобидное ребячество. А вот то, что я увидела на кухне, далеко не безобидно, Мэри Кейт. Это глупо. Я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль.

– Я вполне могу о себе позаботиться. – Мэри Кейт гордо вскинула голову. – Если ты завидуешь, что я как женщина привлекаю мужчину, а не хочу сама стать мужиком, это твоя проблема. Не моя.

Этот удар оказался таким же метким, как и первый, но более неожиданным. Бренна оцепенела и почувствовала острую боль в сердце, когда Мэри Кейт выскочила из каморки и захлопнула за собой дверь. Слезы, жалящие, словно пчелы, подступили к глазам, захотелось свернуться на старом плетеном стуле и наплакаться вволю.

Она вовсе не хочет быть мужиком, она просто такая, какая есть.

Она всего лишь хотела защитить сестру. Остановить ее прежде, чем необдуманный поступок приведет к обиде. Или к чему похуже.

Во всем виноват Шон, решила Бренна. Правда, внутренний голос нашептывал совершенно другое, но она предпочла не слушать. Шон виноват в том, что влюбил в себя ее юную неопытную сестру. Надо немедленно с ним разобраться.

Она выскочила из каморки, отмахнулась от Эйдана, попытавшегося остановить ее и выяснить, что случилось, и, когда вошла в кухню, ее глаза сверкали, но уже не беспомощными слезами. В них пылала жажда мести.

– Бренна! С чего это ты накинулась на Мэри Кейт? Мы просто…

Шон умолк. Бренна подошла так близко, что даже наступила на его ногу носком своего тяжелого ботинка.

– Руки прочь от моей сестры!

– Боже милостивый, ты о чем?

– Ты прекрасно знаешь, о чем, проклятый распутник. Ей всего двадцать лет. Она почти девчонка!

– Что? – Шон успел перехватить ее кулак, нацеленный прямо в его сердце. – Что?

– Если ты думаешь, что я буду спокойно стоять и смотреть, как ты добавляешь ее в список своих девиц, ты жестоко заблуждаешься.

– Мой… Мэри Кейт? – Шон испытал шок, но сразу вспомнил, как девочка… нет, девушка, улыбалась и хлопала ресницами. – Мэри Кейт, – задумчиво повторил он, улыбнувшись.

Бренна вскипела.

– Убери эту мерзкую улыбочку со своего лица, Шон Галлахер, или клянусь, я поставлю фонарь под твоим глазом, а может, и под обоими.

Увидев два вскинутых кулака, Шон предусмотрительно сделал шаг назад и выставил перед собой руки. Те деньки, когда он мог запросто вступить с ней в драку, давно миновали.

– Бренна, успокойся. Я никогда не касался ее, мне и в голову это не приходило. Я никогда не думал о ней в этом смысле, пока ты не взбесилась. Бога ради, я же видел ее в памперсах.

– Она теперь не в памперсах.

– Ну да, – подхватил он с неуместным одобрением. В общем, некого было винить, кроме самого себя, когда в его живот вонзился кулак. – Господи, Бренна, нельзя винить мужчину за восхищение.

– Моей сестрой восхищайся издалека. Если сделаешь хоть одно движение в ее сторону, обещаю, я переломаю тебе ноги.

Шон редко терял самообладание, однако почувствовал, что вот-вот сорвется. Чтобы покончить с нелепым спором, он подхватил Бренну под локти, приподнял, увидел в ее глазах растерянность и гнев.

– Не угрожай мне! Если бы я заинтересовался Мэри Кейт, то не стал бы спрашивать тебя. Это ты понимаешь?

– Она моя сестра, – начала Бренна, но Шон пресек ее объяснения, резко встряхнув.

– И это дает тебе право ставить в неловкое положение ее и избивать меня только за то, что мы стояли на кухне и разговаривали? Ну, сейчас я стою здесь и разговариваю с тобой, как и тысячи раз раньше. Я сорвал с тебя одежду? Я трахнул тебя? – Отпустив ее, Шон отвернулся, и это принесло ей невыразимую боль. – Постыдилась бы ты своих мыслей, – еле слышно добавил он.