– Что это такое? Это ветка трещит?! – испуганно спросила девочка.

– Да нет, не волнуйся, ветка еще пять человек выдержит, – успокоил ее Викрам. – Это птицы, у них тут гнезда на дереве.

– А-а, ну ладно… Ты извини, что я такая пугливая, – робко произнесла Амара.

Теперь она сидела на ветке почти прижавшись к Викраму. Он ощущал, как ее юбка трется о его шорты.

– Да ничего, первый раз всегда так, – сказал Викрам. – Я тоже сначала боялся высоты, но потом привык.

– Ух ты, смотри, какие здоровенные! – воскликнула Амара, указывая рукой на двух буйволов, жевавших траву на поле в сотне метров от дерева.

– Скоро для них настанет трудная пора, – сказал мальчик. – Каждое утро им придется тащить за собой тяжелый плуг. А потом на поля посадят рис.

– А твои родители тоже этим занимаются?

– Да, конечно. У нашего кхума есть одно общее поле, на нем все и трудятся. И есть три буйвола на деревню.

– Это ведь очень тяжелый труд, да? – вздохнула Амара.

– Конечно, тяжелый, а прошлый год был особенно трудным из-за засухи.

Викраму вспомнились рассказы Хиена про Праздник первой борозды, который отмечается в начале мая. Это пышное торжество каждый год проводилось в самом центре Пномпеня, возле Королевского дворца. Сам Хиен ни разу не видел эту церемонию наяву, но в мельчайших подробностях знал ее распорядок.

Два красивых белых буйвола тянули за собой по кругу символический позолоченный плуг, который «распахивал» участок земли перед дворцом. За буйволами шла большая процессия, в которую входили члены королевской семьи, чиновники и члены буддийской сангхи.

Главной частью торжества была древняя церемония, во время которой определяли, каким будет новый сельскохозяйственный год. После символической «пахоты» буйволов подводили к расстеленной на земле циновке, на которой стояли три глиняные миски. В одну из них насыпали рис, другую наполняли водой, а в третью наливали спирт. Если буйвол склонялся к миске с рисом, это предвещало урожайный год, если подходил к воде, то год предстоял дождливый, а если приближал морду к миске со спиртом, то страну ждал неурожай.

В прошлом году быки выбрали спирт, и урожай риса действительно выдался очень скудным из-за засухи.

– Но я не хочу этим заниматься, когда вырасту, – признался Викрам.

– А чем же ты хочешь заниматься?

– Я хочу жить в городе и получить какую-нибудь интересную профессию: инженера или доктора. В общем, я еще не решил.

– Да, доктор – это очень хорошая профессия. Самая лучшая из всех, я считаю, – сказала Амара.

Солнце стремительно катилось к горизонту. На мерцающей глади реки появились разноцветные блики, а рисовые поля и пальмовые рощи озарились мягким предзакатным светом. Амара как зачарованная смотрела на огромный солнечный диск, который быстро исчезал за рекой, отдавая этим краям свои последние лучи. Вскоре солнце исчезло, и тихий сельский пейзаж погрузился в мягкие вечерние сумерки.

Викрам видел закат уже десятки раз, а Амара наблюдала его впервые. Мальчик с наслаждением следил за тем, как маленькая танцовщица восторженно указывает пальчиком на солнце и то и дело произносит восторженные комментарии, будто видит какое-то уникальное природное явление.

В эти минуты Викрам совсем не думал про утренние неприятности и позорные издевательства Апанга. Он просто наслаждался тем, что сидит рядом с Амарой и показывает ей закат. Свой личный, неповторимый закат, который он до этого никому не показывал.

– Потрясающе, я ничего подобного в жизни не видела! – воскликнула Амара, когда солнце окончательно ушло за горизонт.

– Я рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Викрам. – Ну ладно, думаю, нам надо возвращаться. Дядя сказал, что собирается уезжать, когда стемнеет.