– Знаешь, это судьба. – Она очнулась, расправила плечи, потянулась всем телом. – Раньше, ты помнишь, я боялась, что не смогу вовремя отдать долг, но теперь я так не думаю. Знаешь почему?

Теперь была моя очередь улыбаться. Итак, она готова действовать, готова принять деньги. Глаза ее заблестели, на щеках появился румянец.

– Почему?

– Если все правильно распланировать и кое в чем себе отказывать, то заработанного в кафе мне вполне хватит и на погашение долга, и на жизнь. И потом, если моя сестра все-таки жива, а я собираюсь в эту тьмутаракань, чтобы найти ее живой, а не для того, чтобы отомстить за ее смерть, в которую не хочу верить… Так вот, если она жива, она мне поможет. У нее всегда водились деньги, она умеет их зарабатывать. В крайнем случае можно будет договориться с этим человеком, знакомым твоей мамы, и попросить продлить срок, чтобы ежемесячный взнос был не таким уж большим. – Она заглянула мне в глаза. – Ты хотя бы понимаешь, как много ты для меня делаешь? Ни один человек на свете, кроме сестры, конечно, не дал бы мне такую гигантскую сумму. Выходит, ты полностью мне доверяешь.

– Конечно. – Я почувствовала, что у меня начинают гореть уши.

– Но и ты знай: вдруг я когда-нибудь разбогатею, стану, скажем, известной писательницей или художницей, я тоже не оставлю тебя. Можешь всегда на меня рассчитывать.

Блеснула мысль: что, если моей матери известно что-нибудь о талантах Валентины? К примеру, она написала картину, продала ее по дешевке какому-нибудь иностранцу, а потом выяснилось, что это настоящее произведение искусства, что ее, гениальную художницу, теперь ищут, как какую-нибудь драгоценность? Или написала роман, который где-нибудь в Европе разошелся бешеным тиражом?

Слова «если я когда-нибудь разбогатею, стану известной писательницей или художницей» прозвучали сейчас как доказательство окончательного доверия, как призыв к сближению.

– Ты уже что-нибудь публиковала? – спросила я хриплым от волнения голосом.

– Конечно. Писала какие-то статьи для журналов, рассказы, правда, получала за это сущие копейки. Но я умею писать, у меня получается, мне бы только найти интересную тему. Вот поедем в эту деревню Р. Тисульского района, осмотримся, постараемся найти свидетелей. Может, придумаем что-нибудь от себя, напустим туману…

Я ушам своим не поверила. «Поедем», а не «поеду» – я не ослышалась? Это прозвучало как приглашение? Нет, она произнесла это так, как если бы была в самом деле уверена, что в далекое путешествие мы отправляемся вдвоем. Ах, если бы это было так.

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Я даже зажмурилась, так легче будет услышать, что я все неправильно поняла.

– А ты не хочешь? – растерянно пробормотала она и прикусила губу. – Не можешь? Прости, мне даже и в голову не пришло, что ты можешь отказаться.

– Я – не хочу? Да что ты! Конечно, хочу. Просто я не была уверена, что ты позовешь меня с собой.

– Ты даешь, подруга! А иначе зачем столько денег? Конечно, хотела и хочу, чтобы мы поехали вместе. Это интересно, и потом, признаюсь честно, страшновато как-то одной. Но если не можешь, скажи. Я-то все равно поеду. Только тогда и денег понадобится меньше.

В эту минуту я была счастлива. Получалось, что эта поездка не только укрепляла нашу дружбу, о чем так мечтала мама, но и обещала стать настоящим приключением. Что я, в самом деле, видела, кроме тирана-отца, огорода и душной фабрики? Впервые в жизни я отправлялась в настоящее путешествие, да еще вместе со своим кумиром.

– Конечно, я поеду с тобой! Возьму отпуск за свой счет на фабрике, и поедем.