Ранним утром я проснулась от шума заведённого мотора. Подбежав к окну и увидев, что шеф собирается уезжать, я начала бешено стучать по оконному стеклу, чтобы обратить на себя его внимание. «Если он сейчас уедет, это – конец. Я никогда не смогу убедить его, что ночью была дома», – пронеслось в голове. К счастью, он услышал звон дребезжащего стекла. Посмотрев на меня несколько секунд недоумевающим взглядом, Рихтер заглушил мотор и направился в мой подъезд.

– Вот приехал вас навестить с утра, Татьяна Павловна. Кое-что из продуктов привёз, – сказал он, ставя на стол пакет. – Я сегодня дежурю. Так что вечером заехать не смогу. Как ваше здоровье?

– Уже хорошо. Вчера нездоровилось. Наверное, от переживаний. Рано спать легла. Первую ночь спала как убитая, – соврала я. – Думаю через пару дней выйти на работу.

– Бедная моя девочка! – произнёс Рихтер, прижимая мою голову к своей груди. – Пока окончательно не выздоровеете, я запрещаю вам даже думать о работе. Ну, мне пора! Вечером позвоню. – И, одарив меня целомудренным поцелуем, он удалился.

Вздохнув с облегчением, как только за шефом закрылась дверь, я позвонила Виктору.

– Витенька, прости меня! Больше этого не повторится. Как ты вчера добрался домой?

– Без проблем. На попутке.

– Вить, у меня последняя просьба. Не мог бы ты прощупать этого Евгения Борисовича? Обещаю, я больше тебя не побеспокою.

– Танюша, я уже говорил тебе и ещё раз повторяю, ты можешь во всём положиться на меня. Только прошу тебя не делать ни одного шагу без моего ведома. Кстати, как там твой Ромео?

– Всю ночь проспал в машине, а утром соврал, что только что подъехал.

– Ладно, Тань, сегодня же постараюсь пробить информацию о твоём ювелире, а если удастся, то и пообщаться с ним.

Поблагодарив Виктора за помощь, я стала думать, что ещё могу сделать, чтобы вызволить Зину из западни и найти настоящего преступника. Подставлять Виктора больше не хотела, да и не имела морального права. Он и так столько сделал и делает для меня, а я ничего не могу дать ему взамен. Я чувствовала, что убийца должен был оставить хоть какие-то улики на месте преступления, и чем больше проходило времени с момента преступления, тем меньше становилась шансов их обнаружить, тем более после открытия магазина.

«Бедная Зина! Сидит сейчас за решёткой с настоящими преступницами, убитая горем. Может быть, даже думает, что это я её подставила, рассказав Никишкину о том, что она заходила в магазин. Точно. Скорее всего, так и есть. Какой кошмар! – думала я. – До предъявления обвинения осталось чуть более суток. Уже завтра, как сказал Виктор, её могут перевести в СИЗО». Мне стало совсем не по себе при этой мысли. Я представляла Зину в наручниках, сопровождаемую 2-мя охранниками в камеру, и лязг закрывающегося за ней затвора дверей.

Внезапно возникший перед глазами образ Пал Палыча вернул меня к действительности. «Может быть, он сможет помочь мне дельным советом, – подумала я, бросившись к записной книжке, где был записан его номер телефона. – Хорошо, что сегодня суббота. Он должен быть дома».

Трубку подняла его жена.

– Доброе утро, Катя! Извините, что звоню так рано в выходной день. Но мне срочно нужно поговорить с вашим супругом. Он дома?

– Павел! – крикнула она. – Это тебя. Татьяна. – И через минуту продолжила: – Сейчас подойдёт. А что случилось?

– Это не телефонный разговор. Катя, можно я к вам приеду?

– Конечно.

Через несколько минут к телефону подошёл сам Пал Палыч.

– Слушаю, Танюша.

– Мне срочно нужно поговорить с вами тет-а-тет.

– Нет проблем. Приезжай. Записывай адрес. Мы с Катюшей собрались на центральный рынок. Будем дома через пару часов.