– Папа где?

– Ты выжил… Ты выжил… – не переставая плакать, повторяла мама, словно не слышала его вопроса. – Ты выжил, Вадим.

Выжил только Вадим.

– Верес? – вскрикнул Артём и тут же неумело выдернул друга из отражений. – Что с тобой? Где ты?

В ногах противно закололо, и Вадим вздрогнул. Он поперхнулся глотком воздуха и мгновенно закашлялся. Тут же попытался снова раздышаться, но не смог. Сидя на коленях, он скорчился и ткнулся лбом в мокрый бетон и обхватил шею руками, надеясь вспомнить, как хватать воздух хотя бы ртом. Но вместо этого секунду спустя он плюхнулся на живот, вздрагивая и всхлипывая. Ему не было больно, нет, он не мог перевести дыхание.

Рядом жался к стене осколок старого зеркала. Это всё оно – мстило поломанное стекло людям за предательство и сегодня отыгрывалось на Вадиме, стремясь, в наказание, навсегда запереть его в отражении. Парню же выйти нужно было. Он завалился на бок, протянул к стекляшке дрожащую руку и из последних сил требовательно прохрипел:

– Отпусти!

Секунда, и вот он всё же вдохнул, но сильнее закашлялся, а когда чуть успокоился, перевернулся на спину и уставился в грузное небо. Воздух был холодный и колкий, бетон жёсткий и кривой. Отпустили его отражения, и на том спасибо. Полежал так ещё минут пять, сосредоточился: над ним ошарашенный Артём. Он стоял вполоборота и придерживал рукой Алису, чтобы она не подходила близко. Вадим резко приподнялся и, наконец, сел.

– Боитесь меня? – выговорил он друзьям.

– Вовсе нет, – заявила Алиса, подпрыгнув из-за плеча брата.

– Это, что с тобой такое было, Верес? – взволнованно протянул Артём.

– Поговорили мы, – прыснул парень, медленно встал и отряхнулся, продолжая глубоко дышать.

– С кем? – растерялся друг и оглянулся на сестру.

– Вот с ним, Артём. – Вадим бросил рукой в сторону осколка у стены. – Ты сам как думаешь, с кем?

– Верес, я… – неуверенно начал Артём.

– Что, я? Что, Артём? – терпеливо допытывал его Вадим. Он вроде и старался держать себя в руках и не грубить друзьям, но выходило плохо. Вспылил: – Что непонятного? С отражениями я говорил, ясно теперь? Или и дальше не догонять будем? Зачем вы с сестрой меня позвали? Вы же знали кто я. Так или не так?

– Успокойся, Вадим, – вступилась за брата Алиса, заправляя растрёпанные волосы под капюшон куртки. – Мы просто испугались.

– Я заметил, Алис, – бурчал он, пристально глядя на друзей. – Меня.

– Мы не тебя испугались, Вадим, а за тебя, – поправила девушка.

– Спасибо за беспокойство, – отозвался парень, изобразив подобие улыбки. – Оно того не стоило.

– А что с тобой такое случилось? – вернулся в разговор Артём. – Припадки?

– Это плата, Арофьев, – пояснил, наконец, он.

Чего возмущался на Артёма с Алисой, он и сам не знал. Не они же его держали в отражении и не отпускали назад в обыденность. Он шмыгнул носом, потёр лоб, резко так, чтоб горело, чтоб драло. Расшвырял и без того непослушные волосы, тут же медленно пригладил их обратно.

– За беседу по душам отражения требуют платить, – спокойно продолжил он. – Собой платить. Я заплатил.

– А если они тебя убьют, отражения эти? – пожал плечами Артём. – Возьмут, и расправятся с тобой за вторжение в них. Возможно же такое?

– Не исключено, – с досадой выдохнул Вадим и обернулся к одинокому стеклу, которое, как и прежде, отражало хмурые тучи.

– И нестрашно тебе? – заволновалась Алиса, перебегая взглядом с брата на друга и на то зеркало у стены. – Вдруг в следующий раз не отпустят?

– Не нагнетай, Алис, – отмахнулся парень. – Разберусь, если что, сам.

– Может, не стоит больше так… – предложил было Артём.