Галя, конец карьеры, смерть Ники – все слиплось в один ком! Катится, падает, давит…

Да просто обнялся он сегодня с Сашей крепко-крепко. И вдруг ударило больно. Саша вырос! Как? Когда? И как непривычно было им обниматься, будто встретились впервые в жизни.

– У Сережи жена умерла? – тихо спросила его Галя в темноте спальни.

– Да… – выдохнул Коля.

Тишина… нестерпимая…

– Галя…

– А?..

– У меня с ней было… тогда…

– Не надо… Я знаю…

Галя подтянула к себе тяжеленную сумку, вытащила одну за другой стопки тетрадей, разложила на столе перед собой: восьмой «А» – русский язык, восьмой «Б» – русский язык, восьмой «В» – русский язык. Почему так мало тетрадей восьмого «В»? Всего двадцать две. Не сдали, жулики. Наставить двоек?

Литература: восьмой «А», восьмой «Б», восьмой «В». Совсем мало тетрадей. Фу, бесстыдники. Двойки всем, кто не сдал. Сколько можно их жалеть?

Сочинения: восьмой «А», восьмой «Б», восьмой «В».

Окинула взглядом стол, уставленный стопками тетрадей, и пригорюнилась: ну зачем опять столько набрала? Когда же это успеть? Хорошо, что пятый и шестой классы уже проверены.

Погрустила и принялась за работу.

За четыре года наконец к этому привыкла. А поначалу-то – страшно вспомнить!

Она пришла тогда к директору школы, перед самым первым сентября, и спросила, не требуется ли библиотекарь, прибавив, что сын ее идет в первый класс.

Библиотекарь школе не требовался, зато требовался учитель-словесник. Да еще и как! Учителей не хватало для целой параллели 5-х классов. Измученные нищенской зарплатой и тяжелой работой учителя всех предметов бежали из школы куда угодно, хоть грузчиками, хоть посудомойками в ресторанах.

– Галина Анатольевна, что вас смущает? У вас же гуманитарное образование? Ну вот! А у нас в этом году кто только не ведет уроки. В начальной школе три мамы с техническим образованием, даже курсы еще не прошли. Что делать! Соглашайтесь, очень нас выручите. Вот вам программа. Там, в пятых классах, ничего сложного, сами увидите. А для классного руководства вам пятый «В». Пойдемте, посмотрим личные дела.

Галя, следуя за директором, пыталась объяснить, что она не может… не сможет… неспособна…

Директор, высокий бодрый старик в очках, даже не слышал ее лепета.

Дома Коля схватился за голову:

– С ума сошла?! Какой-такой из тебя учитель?! Сейчас же позвони и откажись!

– Они просили выручить… Я обещала, я не могу… – безнадежно вздыхала Галя.

– Опозоришься! Ты же забыла всю свою науку – столько лет прошло! И как ты говорить с ними будешь? Тебе же двух слов не связать! Они и не услышат твое мышиное сопрано!

Галя только печально улыбалась в ответ.

– Ну все понятно! – бушевал Коля. – Дома тебе надоело, на приключения потянуло! Ну проветрись! Через месяц они тебя сами уволят!

Все это было очень обидно слышать, но Галя не разрешила себе обижаться.

Коля очень изменился в последнее время – вдруг вспомнил о ней, живущей с ним под одной крышей и спящей в одной постели. Стал заглядывать в глаза и улыбаться.

Как-то так совпало это с потерей начальнической должности! Неужели поэтому? Или что-то еще?.. Но думать об этом не надо. Никому не надо…

И сейчас он не хотел ее обижать. Он просто за нее волновался. А обидно – это у него по привычке получилось.

И он не подвел ее. Он очень заботился и оберегал ее в первые месяцы ее школьной авантюры.

Теперь, спустя четыре года, та первая четверть в школе казалась Гале затяжным обмороком.

Галя хорошо запомнила первое сентября. Четыре урока. На каждом по три с лишком десятка незнакомых ребячьих лиц, глаза, устремленные на нее, отчего хотелось спрятаться под учительский стол. И собственный дрожащий голос.