И тут к их вагону подошли двое полицейских. Они о чем-то поговорили с проводницей и поднялись по вагонной лесенке.

Через пару минут в дверь их купе постучали.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался тот, что помоложе, – предъявите ваши документы!

– Я не понимаю! – сказал по-шведски Ларсон и пожал плечами.

– Он просит предъявить документы! – поспешила перевести на шведский Дарья.

– Мы просим предъявить документы! – уже по-английски повторил молодой полицейский.

Шурик Сукманов первым отдал свой паспорт и, выглянув в окно, попросился:

– Я хочу выйти.

Дарья Рыкина тоже протянула свой паспорт, а Ларсон похлопал себя по карманам и озабоченно нахмурился:

– Я забыл паспорт в отеле!

– Я и без паспорта вижу, что вы господин Ларсон, – хмыкнул второй полицейский.

– Вы господин Ларсон? – по-английски спросил молодой.

– Нет, – крутнул головой Ларсон. – Я есть Эриксон. Врач. А это моя жена Ирис.

Хелен удивленно смотрела на него, ничего не понимая.

– Вам придется пройти с нами! – сказал молодой полицейский. – Для уточнения вашей личности.

– И вы тоже, фрау! – почему-то по-немецки закончил второй полицейский.

– Но мы должны ехать! Нас ждут! – засуетился Ларсон и, очевидно что-то вспомнив, добавил: – Нас ждут дети. Я врач! Мы с женой едем в Зону помогать детям Чернобыля.

– Успеете еще помочь и детям, и внукам! – покачал головой второй полицейский и добавил: – Давайте с вещами на выход! Переведи! – кивнул он своему молодому напарнику.

Тот перевел.

– А мне что делать? – спросила Дарья. – Я переводчица.

– А ты поезжай помогать детям Чернобыля! – по-русски сказал второй полицейский. – Ты хоть знаешь, что это за фрукт?! Террорист номер один! Интерпол разыскивает. Из Швеции приехал. Он тебе хошь поезд взорвет, хошь детей Чернобыля.

В конце концов Ларсон и Хелен вынуждены были встать, взять вещи и выйти из купе.

Ларсон, выходя, глянул в окно и успел заметить, что на платформе Сукманов беседует с двумя высокими плечистыми мужчинами.

Дальше события развивались стремительно. Прозвучало объявление об отправлении поезда, и в то же мгновение в тамбуре выросли те двое мужчин. Они оттеснили полицейских в сторону и, показав какие-то удостоверения, что-то тихо им сказали.

Шурик Сукманов, который тоже вскочил в вагон, остановил Ларсона, который уже собирался спуститься на платформу. Полицейские, а за ними крепкие парни выскочили из вагона.

Ларсон искоса глянул на Сукманова. Парни с удостоверениями ему не понравились даже больше, чем полицейские, которые хотели ссадить их с поезда, но он промолчал.

– А что они про террористов говорили? Они что, с кем-то вас перепутали? – спросила Дарья, когда поезд уже начал набирать скорость.

– Раньше за арабами гонялись, а теперь за скандинавами… – передернул плечами Ларсон.

– За варягами, – уточнила Дарья и добавила: – Ну да, я так и думала.

– Ты меньше думай, а то помнишь, индюк тоже думал, да в суп попал! – бросил ей Сукманов.

Хотя было уже утро, Хелен, едва сдерживая зевоту, попросила зашторить окно.

– Мы всю ночь не спали, метались туда-сюда, – недовольно сказала она. – Я думаю, что нам всем обязательно нужно выспаться…

– Я только за! – сказал Шурик и вышел из купе.

Через пару минут проводница принесла белье. А еще через пять минут все улеглись: Хелен и Ганс на нижних полках, а Дарья и Шурик на верхних.

Но Ларсону не спалось. Он поднялся, достал из кармана сложенный вдвое листок и в который уже раз вчитался в отксеренный на нем текст. Автор недавно опубликованной в одном из шведских журналов статьи с воодушевлением писал:

«Самый загадочный и самый притягательный для нас из северных русских городов – Старая Ладога. Это даже не город – поселок в Волховском районе, первая столица Руси.