Так вот, Пегги Гленн – еще одна участница нашей компании, а замыкает список мой друг Кёртис Уоррен.

Кёрт вам понравится. Он довольно бесшабашный, этот любимый племянник одного Большого Человека, который нынче представлен в американском правительстве…

– Что за человек? – заинтересовался доктор Фелл. – Не помню там ни одного Уоррена…

Морган кашлянул.

– Мой друг – сын его сестры, – пояснил он. – И их родство имеет непосредственное отношение к моему повествованию, но пока что будем называть его просто Большим Человеком, приближенным к самому Франклину Делано. Этот Большой Человек, между прочим, весьма величественная и помпезная фигура среди политиков: самый блестящий цилиндр, самая острая стрелка на брюках, безупречно правильная речь и неукоснительное следование этикету… Он потянул там за какие-то ниточки (за которые простой смертный потянуть не может) и раздобыл Кёрту местечко в консульской службе. Местечко не самое хлебное, по правде говоря, какая-то богом забытая дыра в Палестине или где-то рядом, и Кёрт решил устроить себе каникулы с путешествием по Европе, прежде чем он приступит к тяжким обязанностям ставить штемпели на накладные и тому подобное. Кстати, у него имеется хобби: он снимает любительские фильмы. Он человек зажиточный, и, насколько я понимаю, в его распоряжении не только полноформатная камера, но еще и звукозаписывающий прибор из тех, которые носят с собой репортеры.

Однако, к слову о Больших Людях, мы как раз подобрались еще к одной знаменитости на борту «Королевы Виктории», которую так же сразила морская болезнь. Это был не кто иной, как лорд Стертон, ну, вы знаете, его еще называют Отшельником с Джермин-стрит. Он никого не принимает, у него нет друзей, и занимается он исключительно тем, что коллекционирует редкие драгоценности…

Доктор Фелл вынул трубку изо рта и часто заморгал.

– Погодите-ка, – с подозрением проговорил он, – я кое-что хочу уточнить, прежде чем вы продолжите. Вы, случайно, не собираетесь пересказать мне избитый анекдот о том, как знаменитый бриллиант, именуемый Озером Света, или как-нибудь в этом роде, был похищен из левого глаза статуи в Бирме и теперь за ним охотится зловещий иноземец в тюрбане? Потому что если так, то даже слушать дальше не желаю…

Морган сморщил лоб в насмешливой гримасе.

– Нет, – сказал он. – Я предупреждал вас, что дело нелепое и куда более курьезное, чем любой анекдот. Но вынужден признать, что драгоценность действительно фигурирует в этой истории – именно из-за нее мы совершенно запутались, именно из-за нее начался сущий ад, – однако изначально ее вовсе не принимали в расчет.

– Гм! – произнес доктор Фелл, пристально всматриваясь в него.

– И еще я вынужден признать, что драгоценность была похищена…

– Кем же?

– Мною, – неожиданно выпалил Морган. Он поерзал на стуле. – Точнее, даже всей нашей компанией. Говорю же, это был сущий кошмар. Это изумрудный слон, крупная подвеска, не имеющая исторической ценности, зато баснословно дорогая. Это диковинка, раритет, потому-то лорд Стертон и гонялся за нею. Секрет Полишинеля, что он вел переговоры о покупке с одним обанкротившимся миллионером из Нью-Йорка. И он договорился, я знаю об этом от Кёрта Уоррена. Большой Человек, дядюшка Кёрта, дружит со Стертоном, и дядя рассказал обо всем Кёрту еще до того, как мы погрузились на «Королеву Викторию». Должно быть, добрая половина пассажиров слышала об этом. И все сгорали от желания увидеть знаменитого лорда хотя бы краем глаза, когда он поднимался на борт: странный рыжеватый старичок со старомодными бакенбардами и отвисшей челюстью, в сопровождении одной только секретарши. Он топал вверх по трапу, с головы до пят закутанный в клетчатые пледы, и при этом костерил всех вокруг.