– Ну что, – устало вздохнула Мила, когда полиция, выжав из нас все соки, наконец уехала, и она отпустила испуганных девчонок: секретаршу и портниху, – идти на праздник смысла нет.

– Да ну, какой праздник, – согласилась я, – там уже дело к банкету, а мы на него и так не собирались.

Инка подозрительно-задумчиво смотрела в окно, я подумала, что надо бы прервать эту задумчивость, так как последствия мыслительного процесса у моей сестры совершенно непредсказуемы. Но в эту минуту зазвонил мой телефон.

– Марго, – сообщила я, и приняла вызов.

– Девчонки, ну вы где? – с ходу возмутилась та, – я вас жду-жду…

– Ой, Ритуль, прости, у нас тут такое…

Рассказать какое у нас «такое» я не успела, так как сестрица, вдруг резко оживившись, выхватила у меня телефон, и распорядилась в трубку:

– Маргарита, давай бросай там всё, и чеши к Милке в салон, подробности при встрече, она обвела нас многозначительным взглядом, и сообщила: – будем думать.

Марго примчалась запыхавшаяся, но нарядная. Под длинным чёрным пальто, на ней было надето облегающее красное платье чуть выше колена. Каблук её туфель, наверняка превышал двенадцать сантиметров, я всегда поражалась выносливости некоторых женщин, так как каблуки не были моей сильной стороной.

– Что случилось? – едва переведя дух, встревоженно спросила она.

– Так труп у нас, – сообщила Инка, тоже с восхищением рассматривая приятельницу, – ты, Маргош, прям модель.

Марго на комплимент не среагировала, так как первая часть фразы, сбила её с ног в буквальном смысле: она упала в кресло, ошарашенно глядя на Инку.

– Как, опять?!

– Что значит опять? – возмутилась сестрица, – я попросила бы без гнусных намёков, к этому трупу я не имею ни малейшего отношения. Если уж на то пошло, то это Милкин труп.

Марго перевела взгляд на Милу, та нервно мотнула головой, а Инка закатив глаза, пояснила:

– Я имею в виду, труп обнаружился в её владениях, и даже здесь трудился.

– Правда, что ли?! – ужаснулась Марго, сочувственно глядя на Милку, – какой кошмар.

– Да, – подтвердила Мила, – закройщица моя… да ещё это платье…

– Слушай, Мил, а что ты, вообще, о ней знаешь, – вдруг заинтересовалась Инка, – эх, жалко, что менты её личное дело забрали!

– Почему забрали, – удивилась Мила, – я им распечатала.

– Это хорошо, – обрадовалась сестрица, – а знаете что, мы ведь собирались сегодня на дачу, не будем отменять наши планы. Мила, бери с собой личное дело этой закройщицы, и поедем. Только в магазин забежим по дороге, а то у нас с Саней там мышь повесилась. Одни заготовки в погребе. И ни капли стрессоснимателя.

Мы уютно расположились в беседке. Марго нарезала сыр, яблоки и лимон, Инка откупорила «стрессосниматели», я открыла баночку острых баклажанов, а Мила разложила на столе ксерокопии личного дела убитой закройщицы.

– Значит так, – начала Милка, занюхав «Белого аиста» ломтиком лимона, – Субботина Екатерина, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения.

– Восемьдесят третьего, – сокрушённо покачала головой Инка, – тридцать семь лет, совсем молодая.

– Да, – согласилась Мила, и продолжила, – родилась, училась, окончила техникум, до моего дома моды работала в ателье «Модница».

– Почему уволилась? – подала голос Марго, – может ниточка оттуда тянется?

– Да вроде бы ничего особенного, уволилась по собственному, рекомендации хорошие…

– Есть чистый лист бумаги? – спросила Инка, наполняя рюмки коньяком, – записывай: номер один, ателье «Модница».

Я поморщилась от запаха коньяка, и налила себе в бокал красного вина.

– Записала? – спросила сестрица, – что там ещё про неё есть?

– Практически ничего, – Милка перебрала бумажки, – разведена, детей нет.