– Неправда, – Иштархаддон покачал головой. – У одной страны может быть только один бог. И одна богиня – жена бога. В нашей стране это Ашшур и Иштар. А в Египте, например, – Амон и Нейт. Иначе и быть не может. Потому что страна – это главная ипостась бога. А люди – лишь воины, предназначенные для защиты этой страны. Войны ведут не люди. Войны ведут боги. И сопротивляться воле богов – значит перестать быть человеком.

– Понятно. – Милена отстранилась от Иштархаддона. – Хочешь, я расскажу тебе про главного бога нашей страны? Его имя – Иисус Христос. Он действительно добрый. Очень добрый – гораздо добрее самих людей. Он принес в наш мир любовь. Знаешь, что гласит одна из его главных заповедей? "Не убий!" А еще он сказал: "Если тебя ударили по правой щеке, то подставь левую".

– И ты веришь в такого бога? – озадаченно спросил Хадди.

– Верю, – сказала Милена. – Ну, если честно говорить, – она замялась, – я, конечно, не исполняю никакие там обряды, и в церковь не хожу. Но я думаю, что это не обязательно. Главное – я верю, что он есть. Он хороший. И он простит меня за то, что я грешу и что-то не так делаю. Он всех прощает.

– Ваш бог слаб! – вынес свой вердикт Иштархаддон. – И он не сможет защитить вашу страну. Вас спасает только то, что в вашем изнеженном мире нет войн.

– Да ну тебя! – Милена оттолкнула Хадди, спустила ноги с кровати, одернула халат. Никогда ее не волновали вопросы религии, а тут вдруг она возмутилась, обиделась за своего Бога. – Что ты заладил: "Войны, войны"… Есть у нас войны. Постоянно кто-то друг с другом воюет. Только боги тут не причем. И уж особенно Иисус не причем. Это сами люди виноваты. Не живется им спокойно. Ты зачем пришел сюда, Хадди? Посмотреть, что в этой стране можно завоевать? Выкинь это из головы. Я не знаю, откуда ты взялся, из какого такого отсталого мира, но я думаю, что всю армию вашей страны одна наша дивизия перестреляет за пару часов. Вот, полюбуйся!

Она схватила дистанционный пульт и начала перебирать каналы телевидения, пока не нашла нечто подходящее. Фильм о Великой Отечественной войне. Кино советских времен – добротное, с массовыми батальными сценами, страшными в своей реалистичности. Пламенный ад царил на экране. Солдаты с криками бежали в атаку, стреляли, убивали и сами умирали десятками и сотнями. Тяжело ухали пушки, разрывы снарядов взметывали в воздух тонны земли, валя огромные деревья как соломинки. "Катюши" с воем выпускали в небо огненные залпы – один за другим. Бомбардировщики утюжили все это сверху, посыпая смертоносными бомбами, и ревущие штурмовики заходили в крутое пике…

Да уж… Наглядно. Не хотела бы Милена оказаться в такой жуткой мясорубке. Это вам не мечом махать. Она перевела взгляд на Хадди. И обомлела.

Никак она не ожидала, что суровый и сдержанный Сириец отреагирует на это зрелище так неприкрыто болезненно. Хадди плакал. Плотно сжатые губы его вздрагивали, слезы текли по лицу, и Хадди, всхлипывая, вытирал их рукой. Он плакал, и качал головой, и не мог оторваться от экрана. Неподдельный ужас застыл на его лице.

– Хватит. – Милена нажала на кнопку и выключила телевизор. – Хадди, Хадди… – Она подошла к парню сзади, положила руку ему на плечо, погладила по голове. – Тебе жалко этих людей? Ручаюсь, что нет. Почему же ты плачешь, Хадди?

– Мне страшно, – прошептал он едва слышно. – Ваши боги так могущественны… Они дали своим жрецам такие сильные заклинания… А наш Обитаемый Мир так мал по сравнению с вашим огромным Диким Миром. Теперь я понимаю, почему наш мир отгорожен от вашего. Если бы ваши военные машины, ваши огненные железные птицы сумели найти наши острова… Наши боги не смогли бы ничего сделать. Прости меня, Иштар, Царица Цариц…