Суд над Иваном Михеевым был назначен на одиннадцать часов утра. Улик у обвинения было предостаточно. Под стандартным конвоем, состоящим из двух сотрудников, подсудимый должен был быть доставлен в зал суда как минимум за полчаса до начала судебного заседания. Именно в этот суд преступников привозили как правило с заднего двора. Глеб прекрасно знал об этом, включая все нюансы встречи и подключения дополнительного конвоя в здании суда. Для начала ему надо было заранее исключить из процесса конвоирования одного или двух встречающих, заняв их место. Это удалось сделать на удивление легко – встречавшего подсудимого сотрудника суда словно парализовало, когда он увидел в здании суда рядом с туалетом находящегося в розыске маньяка-полицейского с большим тесаком в руке. Сотрудник абсолютно не сопротивлялся, давая всем видом понять, что, если его сейчас не изрежут и оставят в живых, он так и просидит в санузле с кляпом во рту связанным и привязанным к батарее намного более часа ни в коем случае не двигаясь и не подавая никаких звуков. Двоих конвоиров пришлось полностью «выключать» и затаскивать в тот же самый туалет вместе со случайно оказавшимся там стажёром одного из отделов суда. Иван в первый момент было подумал, что это Серго решить отбить его у мусоров, но когда он понял, кто ему помогает, то несколько секунд простоял в прострации, не зная, бояться или удивляться происходящему.

– Начальник?! Ты с ума спятил! – Иван сделал вид, что не собирается сбегать из суда, – на-хрена мне с тобой убегать?! Я никого не убивал!

– Я знаю, – Глеб говорил полушёпотом, – и я тоже никого не убивал. Не ори так больше.

– Ты никого не убивал?! Жену тоже?!

– Нет, и жену тоже не убивал, – Глеб приложил вытянутый указательный палец к губам, – тишшшше… Я же попросил – не орать. Если хочешь выжить – быстро пошли со мной. Переоденься в его форму, – он указал на одного из «отключенных» конвоиров.

Иван хоть и просидел пол жизни в тюрьме, человеком был не глупым. Но очень доверчивым к своим так называемым друзьям. Из-за кого и попадал в большие неприятности, не бывая больше года на свободе после освобождения из-под стражи. Только вот менты, тем более бывшие его следователи, никогда ранее ему не помогали. Но это был шанс узнать кое о чём. С мыслью о том, что надо бы обязательно спросить у Серго, почему тот наврал следаку, Иван скинул робу и за минуту переоделся в форму конвоира. Связав и усадив водителя в клетку конвойного автомобиля, они, поздоровавшись с несколько смутившимся при виде Глеба с приклеенными игрушечными бородой и усами дежурным и выехали через шлагбаум на дорогу, по-свойски кивнув ему в ответ на его неуверенное приветствие. Неуверенным приветствие было потому, что дежуривший сегодня рядовой ровно два часа назад до начала своей смены видел этого странного бородача – лейтенанта милиции – входящим в суд через центральный вход, с другой стороны.

– Вы что там все – круглые идиоты!? – в буквальном смысле слова «свирепствовал» по телефону начальник уголовного розыска, – Вебер со своим удостоверением зашёл в суд?! Отметившись на проходной?!

Ему ответили, что лейтенант Вебер на удостоверении и разыскиваемый неизвестный маньяк-полицейский на распространённых фото – это два внешне совершенно разных человека. К тому же он был со скорее всего наклеенной бородой с усами, и на проходной суда в этом день с утра прошли десятки полицейских. Никто не мог подумать о такой наглости.

Подполковник закинул свой сотовый на стол.

– Ай-яй-яй-яй-яй! Какие … какие знатные дэбилы! – он посмотрел на вошедшего минуту назад к нему в кабинет майора, – воронок нашли? Семь часов прошло!