– А как выглядел этот человек?

– Солидный, с роскошными усами, без бороды. Очень любезный. Лет сорок – сорок пять. Слегка полноват.

– Деньги отдал сразу?

– Да.

– Благодарю вас. До свидания.

Не успел Ардашев положить трубку на рычаг, как в дверях возник Сорокодумов. Покусывая от волнения губы, он спросил:

– Ну что? Уплыла вещица? Дождались?!

– Никак подслушивали? – одеваясь, осведомился адвокат.

– Виноват, но удержаться было невозможно-с.

– Как вам не совестно, Сорокодумов? А я считал, что у вас ещё остались хоть какие-то черты, присущие честному человеку.

– И куда же вы теперь? – с ехидной улыбкой спросил мастер экслибриса.

– Сначала заеду в сыскную полицию и расскажу Ефиму Андреевичу Поляничко о ваших мошеннических проделках с купеческими жёнами. Они, насколько мне известно, с вами-то и расплачиваются высоколиквидными акциями, кои вы им советуете покупать, так ведь? После полицейского управления загляну в Коммерческий клуб, – запахивая шарф в полы пальто, продолжал Ардашев. – И в тот момент, когда вы уже будете томиться в холодной камере со славными представителями уголовного мира (конокрадами, насильниками и полусумасшедшими убийцами), закажу себе рюмку водки и расстегай с визигой и налимьей печёнкой. А чтобы совсем забыть о вашем существовании, сыграю партию на бильярде. Как вам мой план?

– Вы ни-икогда этого не сделае-ете, – начал заикаться художник, и на заплывшей жиром шее проявился кадык. – Вы же порядочный челове-ек!

– Именно это меня и погубит, – открывая входную дверь, со вздохом вымолвил Клим Пантелеевич. – Счастливо оставаться. Бог вам судья.

Прошло уже два дня, а план поимки злодея так пока и не сработал. Ардашев сидел в кресле и рассматривал корешки книг. Ни писать, ни читать не хотелось. И хоть внешне он был спокоен, но его одолевали мрачные мысли: «Вот же связался я с этой дьявольщиной! Попробуй примени тут законы логики… Ну хорошо, Сатана Сатаной, но действует обычный злоумышленник. Его-то я должен обставить? К тому же у меня есть три преимущества: во-первых, преступник уверен в своей безнаказанности и абсолютной неуязвимости, а значит, его легче застать врасплох; во-вторых, я осведомлён о его секрете и в-третьих, капкан расставлен и приманка готова. Осталось лишь дождаться, когда в сторону хищника подует ветер, и он учует запах добычи».

Из раздумий вывела трель телефонного звонка из соседней комнаты. В дверь постучали.

– Войдите.

– Господин Поляничко звонят. Просят вас, – как всегда, ангельским голоском пролепетала горничная.

Ардашев прошёл в гостиную и взял трубку.

– День добрый, Ефим Андреевич… Слушаю… Значит, в Ростове… понятно… Екатеринодаре… и даже Пятигорске? Так-так… Благодарю вас… Взаимно. До свидания.

«Стало быть, мои подозрения подтвердились», – подумал адвокат и, достав коробочку монпансье, выбрал красную конфетку. – Ждать осталось недолго».

А вечером, когда большие напольные часы пробили восемь, раздался второй телефонный звонок, теперь уже из Коммерческого клуба. Звонил знакомый лакей.

Утром следующего дня присяжный поверенный вновь заехал в полицейское управление и уже оттуда – в Волжско-Камский коммерческий банк.

– Простите, что вам надобно, сударь? Вы хотите стать нашим вкладчиком? Я смотрю, вы с саквояжем…

– Не совсем так, господин управляющий, – проговорил солидный мужчина с бритым подбородком и роскошными усами. – Если помните, мы вчера с вами играли в карты в Коммерческом клубе. К сожалению, я проигрался. И даже самая дорогая вещь, доставшаяся мне в наследство от любимого деда, – портсигар – теперь не моя, а ваша.

– Ах да, припоминаю. Однако вас никто не неволил. Действительно, вещица интересная, старинная – настоящее произведение искусства. Увы, теперь такие уже не делают.