Но убивать Платон сегодня никого не хотел… Ему уже приходилось делать это в процессе прохождения службы, в момент боевого задания. И он знает, насколько это нечистое дело. Как потом по ночам мучают всяческие кошмары, как мерещится лицо убитого человека во сне. Как разум сам выстраивает картины личной жизни убитого, где его ждет семья, дети, жена… Все это очень не нравилось бойцу арктического спецназа, потому он всегда выступал на стороне максимально возможного сохранения жизни врагу.

Прошел час, и тишина города вдруг нарушилась отдаленным топотом тяжелых копыт. Судя по его характеру и частоте, к магазину с кибиткой приближалась целая кавалерия, состоящая из нескольких десятков боевых единиц. Но каково было удивление русского воина, когда в щель между досками деревянной обшивки он разглядел людей в фуражках, папахах и шароварах! Они держали в руках длинные шашки, винтовки, а на головах у каждого всадника красовался левосторонний кудрявый зачес. «Казаки??? – подумал Платон про себя – неужели это и есть великая и страшная банда, держащая в ужасе весь этот город?». И он не ошибся. В качестве банды «койот», держащей в панике Человейник, выступали русские казаки, справиться с которыми вряд ли мог какой-нибудь там полицейский шериф с маленьким револьвером в руках. «Вообще, здесь уже, конечно, одним только умением рукопашного боя не обойтись…» – пораскинул полярник.

Сняв автомат с предохранителя, спецназовец прицелился передовому коню прямо под ноги и пустил короткую меткую очередь. Конь испугался вздыбившейся перед собой пыли и завалился, создав позади себя несколько столкновений скачущих вслед казаков.

Кавалерия расступилась, желая избежать столкновений, и открыла по деревянному зданию беспорядочную стрельбу. Сотни ударов свинца об обшивку последовали за многочисленными хлопками винтовок. Спецназовец спрятался, после чего выждал момент и сменил позицию для стрельбы. Маленькие отверстия, из которых он смотрел и стрелял, не позволяли врагу его обнаружить до того момента, пока он не откроет огонь.

Новая очередь просвистела со стороны второго этажа магазина у бравого казака прямо над головой. Она сбила с его головы синюю фуражку с красным околышем, после чего тот пригнулся и упал ниц.

– Братцы!!! – закричал он, – кажись, их там целая сотня! Не сдаваться, не отступать!..

Тройка казаков решила выйти в обход, оставив коней. Они зажгли факелы и попытались приблизиться к зданию, чтобы его благополучно поджечь. В тот момент прочие казаки стали применять технику отвлечения и открыли по магазину плотный огонь. Но Платон уже знал все эти приемы. Он ушел к другим окнам и зажег взрывпакет. Когда поджигатели подходили к деревянному зданию, полярник скинул имитационный снаряд, и тот рванул с оглушающим грохотом. Троица казаков моментально передумала приближаться и заняла укрытие в стороне. Спецназовец решил их припугнуть еще больше, произведя по укрытию несколько коротких двойных очередей.

В скором времени вся бравая кавалерия была вынуждена находиться за укрытиями в безвыходном положении. Не сказать, что гордые казаки могли сдаться, просто они сильно проигрывали в техническом оснащении, и были совсем не готовы к такому отпору. Любая попытка вылезти и приблизиться к зданию оборачивалась для них риском получить пулю в лоб. Однако, никто из всадников пока еще не пострадал. Но только лишь потому, что Платон сам этого не хотел.

Полярник поставил жирную точку в происходящем бою, когда пальнул из подствольного гранатомета четырех сантиметровым снарядом по пустой торговой кибитке, которая разлетелась от взрыва, словно наполненный тротилом арбуз. В тот момент казаки приняли решение уходить. Они поняли, что город защищают какие-то непреодолимые силы, и лучше не рисковать в этот раз. Атаман посмотрел хмурым взглядом на несчастное здание с надписью «store», и в том взгляде читалось: «Ну, погоди у меня! Я еще вернусь, и тогда вам будет несдобровать!».