Рассмотрение же указанных археологических материалов в совокупности с данными, полученными в Хакасии, на мой взгляд, позволяет получить еще более масштабную (по площади и по времени) панораму миграции племен Южного Туркменистана на восток в новые места обитания.

Итак, на рубеже III и II тысячелетия до н.э. в Южном Туркменистане и даже в более широком плане в пределах Ирана и Индостана произошли, по мнению некоторых палеоклиматологов и разделяющих их позицию археологов, какие-то климатические явления (аридизация, а возможно, даже смещение ландшафтных зон), которые привели к постепенному запустению культурных центров и древних цивилизаций этих регионов. В. Массой четко указал пути миграции древних туркмен, проживающих в Южном Туркменистане в двух крупных оседло-земледельческих центрах, – Алтын – Депе и Илгынлы – Депе на восток, вначале в дельту Мургаба, а затем в среднее течение Амударьи. Далее он прозорливо и с оправданной долей осторожности, указал стрелкой направление дальнейшей их миграции.

Теперь становится очевидным, что эти древние племена в результате своего организованного продвижения на восток через меридианы и параллели достигли примерно во II тысячелетии до нашей эры пределов Южной Сибири и Центральной Азии.

Судя по историческим и археологическим данным, высокоразвитая тагарская культура является наследием цивилизации Южного Туркменистана. Об этом неоспоримо свидетельствует идентичность культурных, культовых и палеоантропологических данных, а также четкая последовательность возникновения этих цивилизаций во времени, обозначенная районами поочередного расселения: Южный Туркменистан – дельта Мургаба – средее течение Амударьи – Южная Сибирь и Северный Китай. Чтобы пройти весь этот путь и пережить бронзовый век в его третьей и последней стадии в местах новой ойкумены, племенам Южного Туркменистана понадобилось около 2 тысяч лет. По историческим данным в 205—204 гг. до н.э. эти племена подчинили Хунны. Впоследствии в античные и древние века они появились на авансцене истории в составе тюркского каганата (552—745 гг.).

В отсутствие основной массы автохтонных племен Туркменистана здесь в 1-м тысячелетии до н. э, проживали несколько других народностей: парфяне, маргианцы, хорезмийцы говорившие на языках, принадлежавших к иранской ветви и скотоводческие племена дахов, массагетов, сарматов, которых некоторые ученые считают предками парфян и маргианцев, а другие – одним из предков туркмен.

Обратный путь потомки южных туркмен начали во 2—6 веках, но этот путь занял по времени более 10 веков и был столь же трудным, сколь и полным утрат. При этом жертвами этих потерь были не только роды, но и названия целых племен.

Таким образом, при рассмотрении новых археологических и исторических данных по Южной Сибири, Монголии, Китаю и увязке их с таковыми, имеющимися по Туркменистану, с позиций приведенного толкования никаких противоречий не возникает. Наоборот, мы получаем новые, весьма ценные дополнительные данные, которые увязывают между собой многие факты.

Мы, «просвещенная современность», много ли знаем, да и по правде говоря, хотим ли узнать о своей неблизкой истории, и стараемся ли предвидетьтуманное будущее? Всегда ли полним слова А. Пушкина – поэта на все времена, сказавшего: "Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости».

ОТЗЫВ

о статье члена-корреспондента АН ТССР О.A. ОДЕКОВА

"О самоназвании туркменского племени "теке"

Исследования профессором геофизики и геологии историко-лингвис-тических вопросов, на мой взгляд, правомерно по следующим соображениям. Во-первых, геофизика, геология и историческая лингвистика в равной мере проникают вглубь пластов жизнедеятельности природы, как живой, так и неживой. Во-вторых, когда историческая лингвистика у нас, в Туркмении, даже во всей тюркологии ещё не смогла проникнуть в глубины нашей истории, в силу дремучей неподготовленности специалистов в этой области, то нам остаётся со всей внимательностью прислушиваться к гипотезам учёных из других областей.