Между тем Лёля с собакой шагала по таинственной земле, на которую они, покинув Литеру, прилетели с МягкимЗнаком. Пёс бежал впереди, а девочка еле тащилась за ним. Уже довольно долго шли они по пустынному берегу. Дорога, как это обычно бывает в горах, всё время поднималась вверх, поэтому Лёля устала. Прямо перед глазами и слева расстилалась степь. А справа берег резко уходил вниз. И там, внизу, под высокой скалой, плескалось синевой море.

Наконец они подошли к краю горы. У её подножия, насколько хватало взгляда, на берегу морской излучины раскинулся чудесный город. В первую очередь Лёле бросились в глаза золотые купола православных храмов и обилие цветущих деревьев по правую сторону от широкой дороги. Но что-то странное было в этом городе. Вглядевшись, она поняла, что её тревожит. Это была неприступная крепость. Город окружали высокие каменные стены, доступ к которым перекрывал обширный ров, наполненный водой. А ещё – эта странная широкая дорога, которая чётко разделяла территорию внизу на две части. Одна была светлой, цветущей, радостной, а другая – серо-белёсой, будто покрытой туманом. И отсюда, сверху, не разобрать, что там – по левую сторону.

Спускалась Лёля хотя и с трудом, но гораздо быстрее, чем поднималась. И вскоре девочка и собака вышли на берег замечательной бухты. С одной стороны шумело море, с другой лежал город, который они видели с вершины горы. Перед мостом, перекинутым через ров, у входа росло мощное дерево. Настолько огромное, что Лёле даже не с чем было его сравнить. Верхушка его как будто упиралась в небеса. А могучие корни, словно змеи, извивались вокруг дерева и уходили в глубь земли. Дуб опоясывала золотая цепь.

– Это же мировое дерево. Ось земли, – ахнула Лёля. – Так вот оно какое… Значит, это и есть пушкинское Лукоморье?..

– Да, добро пожаловать в Лукоморье, Лёля! – послышался чей-то завораживающий голос. – Мы рады видеть у нас племянницу нашего Хозяина!

Из-за дуба, с правой стороны, вышел по цепи громадный Кот и церемонно поклонился девочке, если только можно представить себе кланяющегося кота. Нет, он был вовсе не чёрным, как его рисуют на картинках к сказкам Пушкина. Он был ослепительно белым и необыкновенно пушистым. Таким пушистым, что Лёле захотелось немедля его погладить. Кот подсунул ей под руку свою большую голову, взглянул на неё незабудковыми глазами, довольно замурчал и двинулся по цепи дальше.

Лёля была настолько ошарашена этой встречей, что проглотила даже «племянницу Хозяина», не успев спросить, что же Кот имеет в виду.

– Ты куда? – только и успела крикнуть девочка. – А как же мы?

Между тем Кот в ответ лишь махнул белым хвостом и своим завораживающим голосом затянул песню:

– Э-э-эх, дуби-и-и-инушка, у-у-ухнем…

Лёля и МягкийЗнак в недоумении стояли у дерева. Лёля не успела и глазом моргнуть, как Кот, обойдя вокруг дуба, вновь оказался перед ними, только теперь с левой стороны. Правда, на сей раз он был ослепительно-чёрным, а глаза его горели зелёным огнём, как изумруды. Шерсть на нём стояла дыбом, клыки и когти стали настолько устрашающе длинными, что Лёля в ужасе отшатнулась, а МягкийЗнак зарычал и отбежал на безопасное расстояние. Довольный произведённым эффектом, Кот снова заговорил, обращаясь к девочке:

– Дядюшка велел показать племяннице нашу страну – Лукоморье.

– Какой дядюшка? Какой племяннице? – оправившись от страха, наконец выговорила Лёля.

– Как какой? Пушкин конечно! Разве он тебе не дядя? – ухмыльнулся Кот.

Лёля улыбнулась, вспомнив свои детские представления о Пушкине, и даже не стала спорить. Племянница так племянница.