Первый лагерь заслоняли западное плечо Эвереста в нескольких сотнях метров к северу и Стена Нупцзе мерах в трёхстах к югу. Почти все экспедиции, выбирающие южный маршрут на Эверест, начиная со швейцарской экспедиции 1952 года, разбивали лагерь в этом же районе на среднем участке ледника.

Барт провёл меня через лагерь к нашей палатке метрах в двадцати. На прошлой неделе мы с ним тоже ночевали в одной палатке, когда в порядке акклиматизации поднялись на вершину Лобуче Восточная[19] высотой 6119 м. В свои шестьдесят лет Барт был мягок и дружелюбен, и общаться с ним было очень легко. Старший финансовый консультант по профессии, он оставался умным и приятным собеседником даже после долгих часов вынужденного сидения в холодной палатке. Барт был преданным семьянином и всегда улыбался, рассказывая о своих детях и внуках.

Я со стоном снял личное снаряжение и уронил его прямо в снег. Затем по одному предмету враз стал передавать Барту в палатку. Даже от такой незначительной нагрузки пульс и частота дыхания у меня зачастили. Я напомнил себе, что двигаться надо медленнее, чем обычно.

Из палатки-кухни на другом конце лагеря к нам направился ПиКей, держа в каждой руке по пластиковому стаканчику. Он протянул один мне со словами:

– Лимонный сок.

Я отхлебнул терпкий лимонад и вздохнул.

– Спасибо, ПиКей.

Вблизи Эвереста может быть нестерпимо холодно и уже через несколько часов невероятно жарко. Разрежённая атмосфера пропускает солнечное тепло, и оно поджаривает нас, а белая поверхность снега отражает солнечные лучи во всех направлениях. Неосторожный альпинист может заработать солнечный ожог под подбородком из-за отражаемого вверх солнечного света. Я даже слышал об альпинистах, получивших ожог нёба в солнечную погоду из-за того, что слишком долго стояли и отдыхивались, широко раскрыв рот.

В белой чаше Западного Кума солнечное тепло, похоже, многократно отражалось от гладких стен, так что тут было не просто тепло, а почти что жарко. Большую часть весны здесь днём образуется плотный облачный покров, облака задерживают тепло и вынуждают альпинистов изнемогать от жары. Регулярная профилактика обезвоживания имеет решающее значение на высоте, поэтому я прервал распаковку и выпил сладкий напиток. Между глотками я любовался видом к западу над ледопадом. Наполовину скрытые облаками, ближайшие пики Пумори[20] и Лингтрен[21] уходили на полтора километра в небо прямо за Базовым лагерем.

– ПиКей, спасибо, что провёл нас сегодня через ледопад.

– Нет проблем, – сказал он с усмешкой.

Недосып и выматывающий подъём утомили меня. Но голова оставалась ясной, и я испытывал восторг от того, что добрался сюда, – а во время пребывания на большой высоте и то и другое было превосходным знаком. После дюжины предыдущих восхождений на подобную высоту сейчас я чувствовал себя лучше, чем когда-либо на высоте 6000 метров. Всё говорило о том, что я был на верном пути и после правильной подготовки сумею подняться на Эверест.

Я заполз в нашу жёлтую палатку-купол и разложил вещи и снаряжение. Каждые несколько минут в лагерь прибывали новые товарищи по команде и их напарники-шерпы. Когда слышал, как они входят в лагерь, я обычно высовывал голову в дверной проём и выкрикивал приветствие. Большинство альпинистов выглядели усталыми, но счастливыми. Непальские проводники казались невозмутимыми. Поскольку их предки жили в этих высокогорных долинах более шестисот лет назад, шерпы благодаря своей природе чувствовали себя на высоте гораздо лучше, чем все мы. Наши непальские проводники несколько раз за предыдущую неделю доставляли сюда запасы продуктов и снаряжения, так что они были в превосходной форме и отлично акклиматизированы. Всякий раз, как я выглядывал наружу, над горой сгущались облака и заполняли долину Кхумбу под нами.