– В каком это смысле «не за свою»?

– Прости, я забыла тебя предупредить, старейшие, скорее всего, не захотят проводить обряд с нечистой кровью, ведь ты только наполовину наша, а если не будет обряда, твоя магия полностью не раскроется. Мне Харольд сказал, когда принес тебя утром из леса. Мне очень жаль!

На глазах Вилены снова засверкали слезинки, и Милли начало это раздражать.

Не зная, что на нее нашло, Милли оттолкнула няню и очень грубо сказала:

– Хватит ныть, мне плевать на ваших старейших, мне плевать на ваш мир, у меня своя цель, и я не позволю никому мне помешать!

У Вилены глаза стали как блюдца, и они расширялись все больше и больше.

Не обращая на нее внимания, Милли развернулась и пошла прочь, но в то же мгновение поняла, что вся в магическом огне, цветом как у тех существ, с кровавым языками. Боясь, что все это заметят, она развернулась и кинулась в небольшой лесок, спряталась за деревом и попыталась успокоиться. Через какое-то время ей это удалось, и огонь вокруг стих, но полностью не погас. Разглядывая свои руки, она стала замечать, что чем сильнее волнуется или раздражается, тем краснее становится огонь, а если она успокаивается, пламя делается с желтым отливом.

Занятая своими мыслями, Милли не заметила, как вокруг стало немного сумрачно и появился туман. Скорее почувствовав, нежели увидев появившихся существ, она медленно поднялась на ноги и приготовилась к бою. Но они еле виднелись из тумана и не подходили ближе, как будто чего-то ждали, а их оскал напоминал ехидную улыбку. По ее спине пробежала холодная волна страха и еще какого-то непонятного чувства. Милли как будто смотрела на себя со стороны. Неожиданно в ее голове вихрем понеслись мысли этих существ, и на душе стало холодно и пусто, но при этом безумно страшно. Их мысли были о ней, одни хотели напасть и поживиться силой Милли, другие предпочитали подождать, пока она примкнет к их рядам, и тогда никто не сможет им помешать, ведь она станет самым сильным мором, и они смогут завладеть всем этим миром и не только им: так как Милли родом из-за портала, со временем они проникнут и туда.

С большим трудом она прогнала их из головы и, собрав остатки сил и здравых мыслей, попыталась разжечь свое пламя без примеси адского огня этих мор. Не сразу, но у нее получилось, и как только Милли вспыхнула огнем с желтыми языками, существа испарились. Она же продолжала стоять и гореть огнем, даже не пыталась его потушить, боясь, что они вернутся, но, услышав позади себя громкий возглас ужаса, повернулась и увидела опешивших людей, среди которых были Карл и Харольд. Они стояли и смотрели на нее с таких страхом, что Милли не поняла, боятся они за нее или за себя. Она медленно повернулась и пошла к ним, все воины с каким-то бормотанием начали отступать, лишь Карл и Харольд двинулись ей навстречу.

Подойдя поближе, Карл схватил Милли на руки и молча понес в лагерь. К тому времени, как они вышли из леса, она погасила свой огонь. Откуда-то Милли точно знала, как это делать, поэтому никто больше ее не испугался, все засуетились вокруг, а ей хотелось лишь одного – остаться одной. Карл же стоял в стороне и пристально смотрел, затем подошел, нагнулся к ее уху и тихо сказал:

– Как поешь, жду тебя возле палатки, поняла? – развернулся и быстро ушел, по дороге позвав с собой Харольда.

Милли стало не по себе, в его глазах появилось, как ей показалось, то ли презрение, то ли страх. Она чуть не расплакалась от того, что теряет друга, ведь она считала, что за последнее время они сблизились, и Милли была очень этому рада – кроме няни, у нее никогда не было добрых друзей.