– Коллега просил. В командировку едет, – произносит Жек, отвечая на удивлённый взгляд Маргариты Степановны.

– Чай, кофе? Не хотите? – спросила хозяйка.

Жек покосился на покойника.

– А вы в бар пройдите, – адекватно отреагировала на косой взгляд Жека Маргарита Степановна. – Там можно и чего покрепче. Девушке я бы порекомендовала коньяк. Прошу. А я пришлю человека, который первым обнаружил мужа мёртвым.

Проводив гостей в бар, Маргарита Степановна удалилась. Ушёл и Шурик.

– Что будешь пить? – обратился Жек к Жанне. – Я бы предпочёл водку, но когда ещё удастся среди такого обилия побывать. Посему – французский коньяк. Да, лапонька?

– Мне всё равно что, – помотала головой Жанна, – лишь бы много. Напилась бы и прилегла за стойкой.

– Много нельзя, мы на работе. Оба.

– Если мы на работе, не называй меня лапонькой и кисонькой. И не Юрьевна я, а Александровна, шеф. Или зови по званию. Какое, кстати, у меня звание?

– Лейтенант, я думаю. Меня Евгением – тьфу! – Петром Аркадьичем называй. Звание – подполковник. Но это так, на всякий случай. У них по имени-отчеству принято. Пей. Конфетами закусывай.

– Если лейтенант, а не какой-нибудь ефрейтор, то сколько мне от трёх тысяч полагается? – осушив в несколько глотков бокал, поинтересовалась Жанна.

– Четверть суммы, как и договаривались. Но не от трёх, а от десяти. Это как раз две с полтиной и будет.

– Что?! Что ты сказал, паскуда?! А не о трети ли мы говорили? – вскипела Жанна.

– Хорошо, ладно, я спутал. Но – на «вы». Впредь только на «вы». И не забывайся… Не забывайтесь, Жанна Александровна. А то – «паскуда»!

– Плесни ещё чуточку, а потом объясни, что делать-то будем. Ведь нас же расколют… Петя. Нас же разоблачат, Пётр Аркадьич.

– Не «тыкай» и паскудой не называй – и всё будет в ажурчике. И не пей ты такими глотками. Жанна Александровна, ну я же прошу вас!

– Всё, не буду, – поспешно заверила Жанна. – Пить не буду, труп осматривать не буду! Вы уж сам, Пётр Аркадьевич, как-нибудь…

Жек вздохнул.

– Да, труп надо бы осмотреть. Не помнишь, она не говорила, каким его образом на тот свет спровадили? Похоже, повесили, а?

– Без сомнения. Или утопили. Он почти голый.

– Но сначала задушили. Повесили. У него на шее полоса эта, ну, от петли. Да, его повесили, – констатировал Жек.

И Жеку вдруг сделалось тоскливо. Дело-то серьёзное. Оно и профессионалам вряд ли по плечу. Но с менто-прокураторов какой спрос? Они сделают всё по правилам, как их учили: допросы, очные ставки, опознания, а там хоть трава не расти. Разве что премию не дадут. Но ему-то не просто премию не дадут, но кое-что похуже приключиться может.

Да и помощничек у него ещё тот. Ещё та, точнее. Она детективов, вероятно, и пары штук за жизнь свою непутёвую не прочитала. А вот набраться…

– Э-эй! – Жек в эту минуту заметил, что Жанна снова наполняет свой бокал. – Поставь сейчас же бутылку! С ума сошла! После бессонной ночи же!

– А трезвая я тут вообще не ориентируюсь. Где, как стоять, что говорить? Ты впутал меня в такое дерьмо, что только изнутри можно очиститься. – Жанна с сожалением посмотрела на коньяк и поставила бутылку на полочку.

– Я тебе, дубина стоеросовая… Я вам, Жанна Александровна, объяснил вполне членораздельно: держаться в моей тени и молчать изо всех сил. Тихо!.. Да, кто-то поднимается. Пойдём к дивану. Ты садись в кресло к столику.

Пришла молодая эффектная женщина с подносом, на котором были две чашки с кофе, минеральная вода, стаканы и блюдо с бутербродами. Поставив поднос, замерла в ожидании. Здороваться здесь, по-видимому, не принято.