Походив по улицам, нашла один и, зачерпнув воды, снова огляделась по сторонам.

Никого. Стянув с себя рубашку, быстро омыла тело и вновь надела её, следом натянув и штаны.

И куда теперь? Усталость-то берёт своё, и хочется просто завалиться где-нибудь и уснуть.

У меня даже на рассуждения сил не осталось. Мне уже стало всё равно, кто найдёт меня утром, я просто пошла обратно к домам, не глядя, в какой именно двор залажу, хотя подсознательно мне и показался один смутно знакомым. Забралась в какую-то телегу, где, уютно расположившись на ворохе сена, заснула, чтобы, как мне показалось, в ту же минуту распахнуть глаза от возгласа:

– Ты кто? – прозвучал старческий голос.

– Фея, блин, – ответила спросонья.

У меня всегда была идеальная память, вот и сегодня она меня не подвела.

Распахнув глаза, я не стала оборачиваться, чтобы понять, где нахожусь, а просто взглянула на того, кто первый меня нашёл.

Старушка лет шестидесяти стояла с широко распахнутыми глазами и смотрела на меня, как на восьмое чудо света.

– Да пошутила я, бабушка, – вот даже неловко как-то стало.

– А… что вы тут делаете и… И почему на вас одежда моего сына?

Приехали, блин. Так вот почему вчера мне этот дворик знакомым показался? Я ж именно отсюда вещички-то и скомуниздила. И что ей теперь ответить?

Одно я знаю точно – если много лгать, то и самому можно запутаться, а вот недоговаривать правду – это уже другое дело. Так что отвечать придётся максимально честно и минимально информативно.

– Понимаете, бабушка, я, когда очнулась посреди ночи, даже не поняла, где нахожусь, – начала заливать соловьём. – И одежды на мне не было. Я правда не понимаю, как так могло произойти. Но… я, если честно, побоялась ходить в таком виде, вот и забралась к вам, чтобы одежду попросить. Но ночь ведь на дворе, да и я не знала, кто тут живёт. Вот и позаимствовала эту одёжку, да и осталась тут.

– Ох, ты ж, – всплеснула она руками. – Да как же ты в таком виде в наших краях очутилась-то?

– Я не знаю, – горестный вздох и глазки в… сено.

– А очнулась-то где? – спросила она.

– Там… там костёр, видимо, был. Когда я открыла глаза, то вокруг увидела только пепел да обгоревшие доски, – проговорила негромко, внимательно следя за реакцией женщины.

– Ох, Всевышний! – снова запричитала она. – Так ты что ж, с обозом вчера приехала? Да в таверне нашей остановилась? – а потом такой сочувственный взгляд на меня бросила и продолжила уже другим голосом: – Как же ты выжить-то сумела, дитя? Там ведь такой пожар случился. Все погибли. Люди с обоза, охрана их, да и хозяин таверны, хоть он тот ещё жук был. Но… как же ты выжить-то сумела? – повторила она, и по морщинистой щеке покатилась слеза.

Вот оно как, значит? Целая таверна погорела. Стоп. Какая нафиг таверна? Так уже тысячу лет как никто не говорит. Да где я, чёрт побери?

– Пойдём в дом, – тем временем проговорила старушка и потянула меня за руку.

Жилище женщины, надо сказать, оказалось добротным. Двухэтажный деревянный дом с большим крыльцом-верандой смотрелся очень уютным и аккуратным.

Поднявшись по ступенькам на веранду, женщина повела меня внутрь дома.

Большая прихожая, а напротив лестница, ведущая на второй этаж.

Стоит пройти чуть вперёд, как справа открывается большая гостиная. В центре стоит диван, чуть дальше – камин. На стене напротив дивана, прямо между окнами, висит что-то, напоминающее большую плоскую коробку. Это что, телевизор такой?

А вот за диваном стоит огромный книжный шкаф, доверху забитый книгами разнообразного размера и толщины. Вот только по цветовой гамме они отличались весьма скудно. Тут были в основном книги с обложками синего цвета. Чуть меньше коричневого и чёрного, ещё меньше красного, и лишь единицы нежно-голубого цвета занимали место на полке.