Левый, поросший зеленью берег заиграл изумрудом.

Бероев, ахнув, кинулся снимать.

Катер меж тем понемногу покрывал расстояние до «Сокола».

Планировали добраться к ночи. Оживление Виталины спало.

Она уже не кокетничала с Кучумом. Лишь изредка огрызалась, когда домогательства становились чересчур настырными. Вот уж в ком напору не убывало, так это в Рафике. Он искренне не понимал перемену в настроении лёгкой, казалось, добычи. И по мере приближения к полярной станции в натиске его всё больше проступали нетерпеливые, озлобленные нотки.

– Да ведь договаривались искупаться, – разносился по катеру нетерпеливый шепоток.

– Какое искупаться, когда катер плывёт, – вяло возражала Виталина.

– А если б причалились?!

– Ну, если да кабы!

– Сговорились!

Кучум кинулся в рубку.

Виталина подсела к Бероеву, с усмешечкой возложила ему на плечи руки:

– Не жалко со мной расставаться?

– Жалко – не жалко. – Олег смутился. Беспечная и взбалмошная Виталина ему и впрямь понравилась. Особенно привлекала необычная помесь эдакой неотразимой вамп и капризной, пугливой девчонки. – Пустой это разговор. Вот-вот у мужа будешь.

Виталина пасмурнела.

– Всё вспоминаю, как мы с тобой… штурманили.

– Да! Это было неслабо, – согласился Бероев. – Будет что вспомнить.

Виталина нахмурилась.

– Так и расстанемся? – зло произнесла она.

Катер меж тем резко прижался к берегу. Заглох двигатель. Моревой с Вишняком прошагали в каюту.

– Поспать надо. Притомились, – бросил Гена, прикрывая рукой выпирающий внутренний карман.

Причина сговорчивости экипажа расшифровывалась без труда – Кучум из райповских запасов выделил мореманам на двоих бутылку спирта.

– Похоже, всю ночь простоим… – Виталина отчего-то обрадовалась. – И пекло это уже достало. А может, и впрямь искупаемся?

Она мотнула подбородком на берег, где река делала поворот.

С баржи перебрался Кучум.

– А я жду, жду. Вижу, запропастилась. Думаю, не случилось ли чего?

Он тревожно зыркнул на Бероева.

– Не случилось. С этим мямлей никогда ничего не случится! – успокоила его Виталина. – Ну что время тянешь, Рафик? Купаться так купаться! – задорно выкрикнула она. – Где наша не пропадала! Сколько там температура воды? Лёд хоть не плавает?

У Кучумова аж клокотнуло в горле.

– У меня как раз коньячок припасён, чтоб после купанья не заболеть… Здесь осторожней, досочка гуляет!

Как истинный джентльмен он подал даме руку.

– Не поминай лихом, Бероев! – донеслось с баржи.

Олег нахмурился. Он уж понял, что добром эти игрища не кончатся.

Из носовой каюты меж тем донеслись злые выкрики Гены и Толяна. Похоже, ссора вспыхнула заново. Памятуя о тонких отношениях меж мореманами, Бероев решил лечь на палубе.

Сон не шёл. Сквозь непрочную дремоту Бероеву почудились неясные, хриплые звуки. «Оле!..» – придушенный оборвавшийся вскрик пробудил окончательно.

Палуба катера была тиха и пуста. Но на барже, у распахнутой двери в каюту, шла борьба. При тусклом свете металлического светильника Олег разглядел трепыхающееся женское тело, мужскую ладонь, облапившую рот, и другую – с ножом у горла. Кучум и Виталина. Виталина отбивалась, Кучум, безмолвно сопя, втягивал её в каюту.

Бероев схватил бутылку минералки, что приготовил на ночь, метнул. Лампочка на светильнике разбилась с чпоканьем, рассыпалась вниз осколками. От неожиданности насильник выпустил жертву. Протёр глаза. А когда проморгался, перед ним уже стоял Бероев.

Виталина, в располосованном сарафане, в одних трусиках, укрывая рукой голые груди, спряталась за подоспевшим спасителем.

На крики сбежались остальные. Фёдоровна в наброшенном на ночную рубаху сатиновом платке, мореманы – в трусах.