Неожиданно собака засуетилась, что-то вынюхивая на полотне дороги, остановилась и села рядом с почти высохшей лужей и залаяла. Вокруг неё засуетились люди и стали осторожно тыкать прутьями и разгребать землю руками. Скоро показался фугас, и через бинокль было отлично видно, что это большой снаряд, калибром никак не меньше ста двадцати миллиметров. Один из саперов стал осторожно колдовать над ним. Действие затягивалось, и Андрей решил проверить, откуда приходил незнакомец. Следы были чёткие, и следить было легко. Скоро они вывели его на просёлочную дорогу, где и закончились на небольшой полянке. Там останавливалась легковая машина. Марки он не определил, так как не интересовался автомобилями и тем более протекторами. Машина приезжала сюда неоднократно и останавливалась на ней. Там можно было развернуться довольно легко в отличие от других мест из-за заросших обочин просёлка. Это Андрей определил без проблем, в отличие от марки машины. Он узнал и то, что эта машина не ездила ни разу дальше этой поляны. Сделав полукруг, он нашёл следы, что вели на гору в противоположную сторону от поляны. Поднявшись на перевал, куда те шли, он увидел дорогу. Следы разделились: одни пошли вниз, а другие по хребту. Он предполагал, что они должны закончиться таким же тупиком, каким были и следы, что привели его на уступ. Его предположение оказалось верным: неизвестный вышел на вершину холма и остановился, потоптался и пошёл обратно.

Примерная схема действия этой группы была ясна: приезжали они днём или вечером, останавливались в лесу, а вечером или ночью шли на трассу, где и минировали дорогу, при этом оставляли наблюдателя на вершинах или местах с хорошим обзором. Связь поддерживалась, видимо, при помощи рации или телефона. В группе было три-четыре человека, он определил три пары следов, возможно и больше, одна машина, так как протектора подъезжавших машин были одни. Он решил проверить все места, куда могла свернуть машина и простоять там до ночи. Видимо фугасы завозились заранее и оставлялись в придорожных кустах, а ехали налегке, только с шанцевым инструментом.

Спустившись вниз на проселок, он нашёл кострище и развел там же огонь. До пяти вечера он сварил кашу, заправив его обильно тушенкой, накипятил чай и поел с большим аппетитом. Рядом с кострищем валялась пластиковая бутылка, Андрей набрал воды в неё и залил костер, так что со стороны казалось, что его жгли до дождя. Банку из-под тушенки он засунул под корягу и присыпал её землей. На земле возле кострища были заметны свежие следы, несколько подумав, Андрей ещё раз сходил на ручей и полил водой свои наброды. Убедившись, что его пребывание не оставило никаких заметных следов, он решил отдохнуть. Так как после еды потянуло на сон, то он лёг в тростнике за ручьем недалеко от дороги. Проснулся он уже в сумерках. Ничего интересного не происходило. Андрей решил подняться на скалу в надежде, что заметит проезжающую машину. Уже было совсем темно, когда он оказался на площадке. Ничего не изменилось и здесь, только вдалеке горели огоньки селения. Тогда он спустился на дорогу и пошёл дальше по её полотну. Он не надеялся, что встретит на своем пути кого-нибудь. Хотя он по опыту знал, как опасны умственные заключения и как часто расходятся они с жизнью. По логике событий два рейда подряд в одну и ту же точку были маловероятны, но Андрей каким-то чутьем понимал несостоятельность этой версии. Он шёл не спеша, и до полуночи прошёл не больше двадцати километров. Нестерпимо хотелось спать. Он решил покемарить. Слабость и тошнота подступили к горлу, сердце надрывно застучало. Он не стал противиться усталости, свернул с дороги, где завалился в густой бурьян у самой кювета. Проснулся он в часа четыре. Была уже глубокая осень, и до рассвета было ещё не меньше четырех часов. Несмотря на теплую одежду, ноги замерзли и затекли. Необходимо было размять застывшие члены и согреться. Он собрался выйти на дорогу, как услышал гул недалекой машины, и остался на месте, только прилёг в бурьян. Скоро он увидел виновницу тревоги. Машина шла без света и потому двигалась довольно медленно, так что он успел рассмотреть цвет машины, так как у неё всё-таки горели подфарники.