Среди толпы голодных учеников Иван увидел её – свою возлюбленную. Её черные волосы падали локонами на её хрупкие плечики. Глаза сверкали голубым огнем, затмевая своей красотой самый яркий опал. Черты лица, словно мазки на полотне маститого художника, в картинах которого нет ничего лишнего. И вот ученица среднего звена в черном пиджачке подступает к столу легкими шажками. Подойдя в близь стола, она сразу же очутилась в крепких объятиях Ивана. Сев за свое место, она бросила укоризненный взгляд на компот.

–Купил?

Вместо ответа, Ваня улыбнулся, и это отразилось на лице девушки. Кончики ее губ поднялись в очаровательной улыбке. Немного помолчав, они громко засмеялись.

– Возможно, когда-нибудь так и будет, но точно не сегодня.

Детская ухмылка сверкала на лице этого воришки. Улыбка могла появиться много из-за чего: дело было успешно завершено, учительница не спросила, или Ваня вновь увидел свою девушку. Хоть для многих он был человеком, что мог лишь драться и быть лучше всех по блату, но при ней он менялся, словно черствый хлеб прогрели со стаканом воды.

Люди многое могут сделать для своих любимых. Многие делают необдуманные и безрассудные действия. Да, любовь может быть односторонняя, но каждый хотел бы ответных чувств. Они хотят, чтобы их любимый человек был в самом наилучшем состояние. Некоторые идут на крайности, кто-то долго и упорно, по маленьким кусочкам, пытается выстроить мост к сердцу человека, не подозревая что на той стороне уже стоят оборонные стены. Кто-то уже с первого взгляда понимает, что перед ним стоит его родственная душа, с такими же шрамами, которые затянутся только с другим, таким же человеком.

– Ты вообще как? Я слышала, что тебя сегодня снова эта тварь вызывала, – сказала особа, немного надув накрашенные губки.

– Как там математичка говорила? «Ноль не может быть отрицательным». Так что.. – сделал паузу, отводя для вида глаза в сторону, – мне как-то похер.

Разведя руки в стороны, он посмотрел в ее глаза, дабы увидеть ее реакцию. Краешки губ потянулись наверх, а пышные ресницы все чаще и чаще схлопывались. Они были похожи на бабочку, что из последних своих сил пытается выбраться из сети паука.

– А ты как, Сонь, всеми любимая отличница? – в его голосе не было упреков, а была лишь дружеская подколка.

– Вань, не дави на больное, пожалуйста, -положив руки крест-накрест, обвинительно сказала Соня. – ты знаешь, как мне это все надоело. Мне и так из-за этих занятий жизни нет. Только вчера мать с упреками доставала.

– Знаю, знаю – жалостно проговорил Иван – извиняй.

Вокруг мерцали проходящие ученики. Все время кто-то где-то начнет кричать, материться или смеяться с очередной шутки своего друга. Им было все равно, что вокруг учителя, они продолжали орать. Было все равно и нашим голубкам. Ваня и Соня сидели и разговаривали, никого не замечая. Для них существовали лишь они вдвоем и стаканы с украденным компотом между ними. Они разговаривали про учителей-мудаков и просто плохое обращение с детьми. Да, Соне было легче, ведь завучем была ее мать, и учителя старались быть к ней менее требовательными. В противовес ей сидел Ваня, что будет помнить школу лишь из-за того, что именно здесь он смог увидеть все стадии старческого маразма.

Время идет, ученики расходятся. Кто-то носит тарелки, дабы получить бесплатную порцию еды, кто-то уже давно в классе повторяет домашнее задание, а кто-то все так же сидит перед полной тарелкой, разговаривая со своим собеседником о важнейших новостях сегодняшнего дня. Но факт остается фактом – столовая опустела. Стакан компота был полон, второй уже выпит и опрокинут.