В курьерском поезде в вагоне пассажиров было немного. Писатель не встретил знакомых и, задумавшись, с грустью смотрел в окно. У него было двойственное чувство от предстоящей поездки: как врач, он понимал правоту своих коллег, что ему срочно необходимо лечение и консультации известных врачей за границей.

Последние месяцы одышка и сильный кашель с каплями крови изматывали писателя и днём, и ночью. К этим проблемам весной прибавилась боль в желудке. Он надеялся на лечение и смену климата, на спокойный, позитивный режим, но хорошо сознавал, что здоровье уходит и сил остается мало.

Чехов всё чаще в своем доме в Ялте ощущал одиночество и необходимость в человеческом тепле и приятных для него знакомых лицах. Он соскучился по Москве, где его ждали жена Ольга Леонардовна – актриса Художественного театра, приятные люди и московская атмосфера встреч, дискуссий, споров и новостей, в которой его болезнь затихала и он чувствовал себя лучше…

Антон Павлович вспомнил, как 17 января, в его день рождения (по старому стилю. – Прим, автора), состоялась премьера «Вишнёвого сада», а позже его попросили выйти на сцену и поздравляли с 25-летием творчества, отчего он чувствовал неловкость и, устав, при первом удобном случае уехал из Художественного театра.

Стук колёс скорого поезда обычно успокаивал Антона Павловича. Но тревога и волнения не проходили. Он сознавал, что болезнь на этот раз взялась за него серьёзно, и неизвестно, вернётся ли он вновь сюда, в Крым, и сможет ли ещё реализовать план, который задумал в начале весны. С самого начала Русско-японской войны он внимательно следил за событиями и вырезал наиболее интересные сообщения. С этого момента он каждый день следил за событиями на Дальнем Востоке. Победных реляций от командования не приходило. Война затягивалась, повергая российское общество в тревогу и рождая всё чаще тревожные слухи.

В 1890 году Чехов побывал на Дальнем Востоке, на Сахалине, острове каторжников. Он многое узнал о жизни в этих далёких краях. Во время встреч и бесед с военными и гражданскими чиновниками писатель ни разу не слышал, что Япония превращается в угрозу российским интересам. Проехав всю Россию за 81 день, он сумел увидеть масштабы могущественной империи. Но увидел он и то, как много ещё предстоит сделать в этом огромном государстве и для народа, чтобы люди жили лучше.

Покидая Сахалин, писатель планировал возвращение через Азию морем, где одной из первых остановок была Япония. Но когда он оказался на борту парохода «Петербург», выяснилось, что на судне побывали больные холерой, от которой умирали тысячи людей, и на флагштоке был поднят жёлтый карантинный флаг, означавший, что заходить данное судно сможет только в разрешённые порты. Капитан сообщил, что «Петербургу» разрешили сделать остановки только в Гонконге, Сингапуре, Коломбо и Порт-Саиде.

В письме писателю и издателю Алексею Сергеевичу Суворину он написал: «Я здоров, хотя со всех сторон глядит на меня зелёными глазами холера, которая устроила мне ловушку Во Владивостоке, Японии, Шанхае, Чифу, Суэце и, кажется, на Луне – всюду холера, везде карантины и страх…» Знакомство с Японией и изучение Азии пришлось тогда отложить. И вот известие: Япония, о которой было принято говорить, что это отсталое азиатское государство, напала на могущественную Российскую империю. Шли месяцы, война продолжалась, и тревога за войска и флот росла, а информация не приносила ясности и надежд на победу.

Поезд мчался, и Антон Павлович обдумывал, что, если он сможет поправиться, то обязательно уедет в конце лета в действующую армию врачом. В письме публицисту и критику А.В. Амфитеатрову он уже признался: «Если буду здоров, то в июле или августе поеду на Дальний Восток не корреспондентом, а врачом».