– Извините, что подслушала. А как вам абонемент подарили, если не секрет? – Женщина придержала дверь перед Ингой и Ирой и заинтересованно взглянула на Антонову.

– Не секрет. – Валентина грустно улыбнулась. – Мой вечно занятый муж строил этот комплекс.

Они тогда переглянулись, как заговорщицы – ну да, женщины всегда поймут друг друга. Особенно в том, что касается мужчин!

– Как она выглядела? – Рогозина снова не позволила Валентине прервать последовательную цепочку событий. – Это та женщина, с которой ты разговаривала в раздевалке перед взрывом?

– Да, да, это она. – Антонова растерянно моргнула. – Точно, это ей мои хлопоты с детьми показались утомительными! Как выглядела? Как на картинке – красивая, стильная, с прической, маникюром. Не знаю, сколько лет, может, 25, а может, и 30, очень ухоженная.

– Ты ее потом видела? – Рогозина осторожно промокнула перекисью водорода ссадину на руке Антоновой и удовлетворенно кивнула. Пока Валентина вспоминала, она успела обработать все ее порезы.

– Только слышала. Я говорила, что это она закричала про обвал и побежала из раздевалки. – Вздохнув, Антонова прикрыла глаза и без сил откинулась на спинку стула. – Я за ней не пошла. Кинулась искать девчонок. Больше никого не помню, если честно. Так много людей вокруг было. Разговор с Романом помню, его там ранило…

Парня вынесли из спорткомплекса на носилках, и она узнала его только по голосу – грязь на лице делала его неразличимым среди множества пострадавших. Но он громко кричал, и Валентина кинулась к нему, расталкивая окружающих.

– Там был взрыв! Я слышал взрыв! – Роман вертел головой по сторонам, как будто кого-то выискивал в толпе, но Антонову явно не узнавал. Впрочем, его губы кривились от еле сдерживаемой боли, вряд ли он вообще кого-нибудь видел.

– Ром! Что с тобой?

Валентина схватилась за носилки и прикоснулась к ноге парня, тот вскрикнул.

– Ногу придавило!

– Ничего, кость цела! – Быстро ощупав ногу Романа, Валентина просительно заглянула ему в лицо. – Ром, моих девочек не видел?

Конечно, нет. Их никто не видел с того самого ужасного момента, когда они выпорхнули из раздевалки и побежали в зал. Вот и Роман только покачал головой. Сказать было нечего. Отступив от носилок, Антонова вернулась на свое «дежурное» место ко входу в спортзал – караулить тех, кто мог бы ей что-нибудь рассказать о девчонках. Ведь кто-то же должен был их заметить?! Они же не букашки, не невидимки, чтобы вот так взять и исчезнуть!

И снова к ее горлу подступил комок. Она просто не выдержит все это. Обвал, страх, боль, да еще эта маленькая кроссовка с кровью. Одна. Где же сейчас ее девочки, что с ними стало? Задохнувшись от приступа боли, Антонова резко обхватила себя руками и, скрючившись на стуле, начала мерно раскачиваться. Она не может себя обманывать, и она прекрасно понимает, чья это кровь на детской обувке!

– Галина Николаевна, разрешите доложить?

В комнату влетел взъерошенный Тихонов, но, увидев плачущую Валентину, резко остановился и, не дожидаясь ответа, выпалил радостную весть:

– По экспертизе крови с кроссовки: родственной связи нет! Это кровь не твоей дочки!

Словно узел разрубили – облегченно выдохнув, Антонова расслабилась, опустила руки и перестала раскачиваться. Пусть недолгая, но передышка, можно на короткое время забыть о своих страхах. Ведь если девочки не ранены, то, наверное, просто где-то ждут, когда их найдут? К сожалению, долго утешать себя подобным образом не получится. Так много мыслей крутится в голове. И некоторые из них слишком важны, чтобы от них просто отмахнуться.