О принадлежности к духовенству автор сказал сам в начале произведения, когда он говорит, что ему подобало («лепо») начать старыми словами скорбных поучений («трудныхъ повестий») «О полку Игореве». Таким образом, он говорит о своей принадлежности к кругу лиц, создавших теологическую концепцию истории как Промысла Божия – провиденциализм, когда нашествия завоевателей и поражения в битвах считались наказанием «по грехам нашим». Однако он отказался от этого метода, желая прославить добрые намерения Игоря – освободить от половцев древние русские земли Приазовья вплоть до Тмуторокани. Что касается второго упоминания автора о себе, то оно не содержит даже малейшего указания на участие его в походе Игоря. «Что ми шумить, – говорит автор, – что ми звенить давечя рано предъ зорями? Игорь плъкы заворочаетъ; жаль бо ему мила брата Всеволода». – «Ми» – в данном случае местоимение мне, а не он, она, оно, что в переводах иногда трансформируется в слово там. А «шумить» и «звенить» – это не гл. наст. вр., а гл., обозначающие простое прош. вр. – аористы – с прибавлением частицы – ть из форм наст. вр. Хотя в других случаях в тексте «Слова о полку Игореве» сходные словоформы с добавочным окончанием – ть (-тъ) являются формой 3-го л., ед. и мн. ч. имперфекта (также простого прош. вр.) (Стеллецкий, 1981. С. 185; Иванов, 1983. С. 340, 341; Словарь-справочник, 1978. С. 20). Не менее важным из перечисленных фактов (толкования значения слов) является слово «давечя» – наречие недавно, которое в переводах странным образом заменяется наречием рано. В результате получается что-то похожее на условие истинности предложения, однако это условие далеко от явного знания о содержании предложения. Если интерпретировать содержание этого предложения с учетом действительного значения слов, то мы получим предложение, которое можно понять следующим образом: «Что мне шумело, что мне звенело недавно рано пред зорями? Игорь полки заворачивает, ибо жаль ему милого брата Всеволода».

Таким образом, автор, находясь далеко от места событий, слышит и видит эти события. Отсюда мы заключаем, что автор обладал такими же свойствами, как например, египетские монахи Феодор и Паммон, спутники Афанасия Великого, архиепископа Александрийского (IV в. н. э.), во время его бегства от преследований посланных Юлианом Отступником, которые пытались его арестовать. Они бежали в закрытой лодке Феодора. И когда Афанасий пытался передать свои распоряжения на случай, если он будет убит, то Феодор и Паммон, «улыбнувшись, переглянулись друг с другом. “Что вы смеетесь? – спросил архиепископ. – Неужели думаете, что я боюсь смерти?” – “Нет, – отвечал Феодор, – в этот самый час твой враг Юлиан убит в своей персидской войне”». Юлиан был убит «шальною стрелой» именно в этот день, 26 июня 363 г., когда Афанасий плыл в лодке с Феодором и Паммоном (Фарар. С. 320).

Однако еще более разительное сходство свойств автора со свойствами святого человека мы встречаем в отечественной культуре. Вот что говорится, например, о Сергии Радонежском в его Житии: «Святой же… пророческим обладал даром, знал обо всем, словно находился поблизости. Он видел издалека, с расстояния во много дней ходьбы» (далее говорится о том, что он видел, стоя на молитве, события Куликовской битвы, называл даже по имени убитых в сражении русских воинов) (ПЛДР, 1981. XIV – сер. XV в. С. 389).

А теперь посмотрим на проблему авторства с другой стороны. Наилучшие кандидаты в авторы, выставленные до сих пор за период исследования «Слова о полку Игореве» – это боярин Петр Бориславич (автор гипотезы Б. А. Рыбаков) и Галицкий князь Владимир, сын Ярослава Владимировича (Осмомысла), брат Ефросиньи (Ярославны), жены Игоря (автор гипотезы Л. Е. Махновец). Мы не будем вдаваться в историю вопроса и рассматривать доводы в пользу того или другого кандидата, потому что избрали на этот случай другой образ действий, простой и однообразный, но, как представляется, плодотворный. Посмотрим, что представляли собой эти люди. В данном случае нет ничего полезнее этого действия, тем более что сведения о их личных качествах сохранились.