– И больше не приходи! – бросила она вслед.

Артем качнул головой, нажимая на кнопку вызова лифта. Увы, оставить Еву в покое он не может. Подозреваемая она, и ей придется давать показания. И у него еще возникнут вопросы, и следователь захочет с ней поговорить.

Он зашел в кабинку лифта, Ева исчезла из вида, но до слуха донесся ее голос:

– Не бойся, маме на тебя жаловаться не буду!

Скорее всего, это был сарказм. Ну не могла Татьяна Витальевна устроить расправу над Трутовым, не тот она человек. Да и Ева, возможно, ни в чем не виновата. Возможно, Горбин и не убивал Земского. Да и над Козоевым он всего лишь замышлял расправу, может, он всего лишь хотел его покалечить. А Трутова мог убить Борщевик, его люди. По линии профсоюза, так сказать. Может, зря Артем подозревал Еву. И ее семью? Но в то же время Ева звонила матери, жаловалась ей. Это факт. И не поехала она к ней домой, к себе вернулась. Татьяна сама приехала к дочери, Артем застал их вместе. Как будто на месте преступления.

Кто бы там что ни говорил, а пирожки у Любы очень даже. Вкуснее только у Марины. И торты у нее самые-самые, и пирожные, не зря она заведует отделом кулинарии. И сама как сдобная булочка. Хватило шести лет в браке, чтобы она из сахарной тростиночки превратилась в розовощекую пышку. А Егор Стасов, сколько помнил себя, терпеть не мог женщин в теле. С Мариной, правда, немного иначе. Она хоть и пышная, но не рыхлая – плотная, упругая, и не так уж и плохо с ней в постели. Пока его все устраивает. И жену он любит, и сыном дорожит, семья у него на первом месте. Только вот почему-то не удержала Марина его от безрассудного, в общем-то, решения. Бросил все и уехал к черту на кулички. Может, погорячился.

– Приехали! – донеслось сквозь дрему.

Егор уже почти заснул, когда Макс остановил машину. На улице дождик моросит, дворники по окошку скребут, убаюкивают. Да и время уже за полночь. Баю-бай уже давно пора, а они носятся по городу как неприкаянные. Нет, он не против, работа у него такая, волка ноги кормят. Молодой он, двадцать восемь лет, еще бегать и бегать, он готов к беготне. Но уже не за горами время подводить первые итоги прожитой жизни. В тридцать лет Егор спросит себя, чего он добился за годы службы. Старший оперуполномоченный? Ну что ж, неплохо, бывает и хуже. Но хотелось бы большего, уголовный розыск возглавить, а ведь он мог бы уже рулить в этой должности, если бы не сорвался с места вслед за Малаховым. Здесь тоже могло подфартить, но закон подлости сыграл против него – в пользу Макса. Обидно. Но работать надо. Только вот из машины выходить не хочется. И поздно уже, и дождь идет.

У Макса зазвонил телефон, он ловко нацепил на ухо гарнитуру, ответил.

– Да, товарищ подполковник!.. Да вот, к фосфорному комбинату подъехали… – как-то не очень весело отчитывался Макс.

Убийцы проникли в дом тайком, через гаражные ворота. Если тайком, значит, действовали посторонние для потерпевшего люди, но тем не менее для успокоения совести решили проверить версию о причастности к убийству Трутова его коллег по работе. Соседей опросили, никто ничего не видел, отправились на комбинат фосфорных удобрений, узнать, когда и с кем потерпевший покинул территорию производства. Заскочили по пути домой, прихватили пирожков, Егор жевал, жевал, а все равно сон сморил.

– Да понятно, что вряд ли это с работы, но раз уже приехали… – говорил Макс. – Какую новость?.. Две?.. Ну да, меня начальником… А Стасову?.. Ну, нормально!.. – Голос у Макса и дрогнул и вместе с тем повеселел. – Скажу, конечно!..

Макс сбросил вызова и хмыкнул, комментируя ситуацию. Он не торопился выходить из машины, да и Егору не хотелось двигаться.