Элли не договорила. Ее бабушка была любимой дочерью младшего сына графа Мелчестера и общепризнанной красавицей. Ее фотографии печатались на обложках модных журналов.

Граф не планировал выдавать свою дочь за представителя среднего класса. Поэтому аристократка Лавидж была практически изгнана из семьи, когда вышла замуж за Бернарда Амери.

– Я нисколько на нее не похожа, – решительно заявила Элли.

– У вас ее губы и глаза. Базил узнал вас, – заметил Шон и еще раз взглянул на письмо. – Ваша бабушка читала письмо?

– Нет! – Она покачала головой. – Ей нельзя его читать.

– Вы не показали ей письмо?

– Пока нет.

– Похоже, они были очень близки, – протянул он, снова принимаясь за письмо. – Он пишет, что она спасла ему жизнь.

– Он собирался утопиться в деревенском пруду, – сухо произнесла Элли. – Такого человека обязательно заметят в любое время дня и ночи.

– Ваша бабушка, очевидно, не просто спасла его, но и выслушала, успокоила, наставила на путь истинный.

Элли сомневалась, что ее взбалмошная и легкомысленная бабушка была способна наставить кого-то на путь истинный.

– Если это так, то почему они не встречались сорок лет? Если… – Она подняла глаза на Шона. – Если только в нее не были влюблены оба брата. Она была очень красивой.

– Да…

– Но непонятно, почему дедушка убрал из родного дома все, что могло напоминать о его брате. В конце концов именно он женился на моей бабушке, – размышляла Элли.

– Базил – гомосексуалист, Элли.

– Гомосексуалист? – повторила она безучастно.

– Вероятно, по этой причине семья отреклась от него, – предположил Шон.

– Нет! Это невозможно.

– Такое происходит даже в наши дни.

– Что бы там ни было, бабушка не должна ни о чем знать. У нее слабое здоровье, Шон. – Элли пролистала блокнот Базила. – Здесь написано: «Том и Сильви. КРЛ, следующая суббота». Что это означает?

– КРЛ означает клуб «Розовая лента». Это благотворительная организация, помогающая онкологическим больным. – Он помолчал, закручивая шуруп в штепселе.

– И их семьям, – закончила она за него, у нее сдавило горло. – Я знаю.

– В субботу состоится традиционная вечеринка. В этом году она будет проводиться в доме Тома и Сильви Макфарлан.

– Где это?

– В Лонгборн-Корт. Я видел рекламу этой вечеринки. Да и Базил упомянул о ней, когда попросил меня заменить масло Розочке. Мне показалось, что он вызвался помогать в организации вечеринки неспроста.

– Он должен был подумать обо всем раньше, а не взваливать свои проблемы на плечи других людей, – внезапно разозлилась Элли. – Судя по письму, семья отреклась от Базила не только из-за его сексуальной ориентации.

– Вы предполагаете, что он страдает пристрастием к азартным играм?

– Вы первый, кто заговорил о такой возможности, – напомнила Элли.

– Не делайте поспешных выводов. Может быть, основная проблема связана с его семьей, – продолжал Шон. – Может быть, он распродал фамильное серебро, чтобы расплатиться с кредиторами?

– В этом он точно не виновен, – отрезала она, удостоившись колючего взгляда Шона. – А я думала, вы имели в виду какие-то нынешние его проблемы.

– Он живет в поместье недавно. Может, он играл в покер только тогда, когда отчаивался. Может, это некая форма самоуничтожения.

– Я не могу сделать то, о чем он просит. У меня сложный график работы. И я не стану вовлекать в это бабушку, Шон. Она порой неадекватно воспринимает происходящее.

– Болезнь Альцгеймера? – спросил он напрямую.

– Нет. – Элли покачала головой. – Бабушка всегда была немного ветреной. Потом она начала упрекать себя за смерть дедушки, который погиб в автокатастрофе в Нигерии. А потом умерла моя мать. С тех пор бабушка ведет себя… необычно. Врач считает, что мозг просто блокирует те воспоминания, которые могут окончательно подорвать ее здоровье.