– А что у вас случилось? – еле слышно спрашивает сестрёнка.

– Я… – сажусь за стол и переплетаю пальцы в замок, – я не могу иметь детей. Диагноз окончательный. Врач прописала очередные пилюли, на неделе поеду анализы сдавать, но сомневаюсь, что там есть улучшения. Вот. Мама с папой ещё не знают, – опускаю взгляд. – Ума не приложу, как им всё рассказать, – вываливаю всё на сестрёнку, увы, но больше мне не с кем поделиться сокровенным.

– Ну, – громко шмыгает, – точно не так, как мне. Лучше вообще умолчать про детей, мама спит и видит внуков, весь мозг проела уже. Это она тебе мозг не проедает, а нам с отцом постоянно. Я тебе не говорила, но она даже прикупила пинетки у какой-то бабули на рынке.

– Хорошо, что у них есть ты, – грустно усмехаюсь.

– Э не! Я хочу карьеру сначала построить, и вообще, я ещё школу не закончила, некогда мне думать о семье и детях. А вокруг одни идиоты, – разоряется, – даже встречаться не с кем, а ты про замужество и детей…

– Да тебе ж разве угодишь?! – настроение поднимается. – Тебе мужик нужен, который будет тебя в ежовых рукавицах держать. Шаг в сторону – расстрел. Ты же ветреная и безумно увлечённая натура…

– Ну-ну, – перебивает, – говорит та, что ночами не спит и весь холодильник тортами заставила, – смеётся. – Там кекс не сгорит?

Оборачиваюсь и принюхиваюсь – от духовки исходит сладковатый шоколадный аромат, а сквозь стекло вижу, что тесто отлично поднялось.

– Пытаешься меня с толку сбить, – улыбаюсь. – Или уже слюнки текут?

– Второе, – хихикает Оксанка.

Болтаем с сестрой, чувствую, как её неиссякаемая энергия бешеного радостного кролика заражает и меня. Бодрость растекается по телу, а проблемы уже не кажутся такими жуткими. Ксюха тактично для её возраста умалчивает про детей, болтает, кажется, только для того, чтобы отвлечь и развеселить меня.

Пьём чай, Ксюха забивает телефон очередной порцией фотографий сладостей. Собираю в контейнеры часть десертов, что заполонили мой холодильник, и отвожу сестру домой.

А потом еду-таки к свекрови. Надо бы разобраться с мужем. И замки сменить. Квартира моя, он на неё претендовать не может. Да и вообще совместного имущества у нас особо-то и нет. Так, набор посуды, мелкая бытовая техника и прочая утварь, подаренная на свадьбу.

– Добрый вечер! – с порога, с жуткой улыбкой встречаю, вышедшую ко мне свекровь. – Где Матвей?

– Здравствуй, Люда, – вздёргивает бровь. – Что-то случилось? У меня его нет.

– Очень интересно, а где он? Он уже месяц дома не живёт, на звонки и смс не отвечает, – беспардонно захожу в квартиру, отодвигая женщину. Маман может и обманывать, водится за ней грешок, прикрывает тылы сыночка.

– Проходи, – кривится и закрывает за мной дверь. – Матвей говорил, что вы поругали…

– Нет! – перебиваю. – Мы не ругались, он свалил по тихой, пока я была на даче с сестрой. Дома я нашла записку с предложением развестись. И как, позвольте узнать, нам развестись, если он исчез?

– Сын ничего такого не говорил, – ведёт рукой, приглашая на кухню. – Что у вас случилось? – старается держаться гордо, впрочем, как и всегда.

– Понятия не имею. Мы не разговаривали. Но, предположу, что сынуля так хочет порадовать вас внучатами, вот и торопится избавиться от бесплодной жены.

Свекровь заходится в кашле с чайником в руках. А я свожу брови. Матвей совсем ничего не рассказывал маме? Даже странно.

– Может, наберёте ему? А то я бы тоже предпочла побыстрее избавиться от нахлебника, – злобно растягиваю губы в подобии улыбки.

Женщина прямо на глазах бледнеет. Но просьбу выполняет. Уходит в соседнюю комнату и шёпотом что-то талдычит сынишке.