Он выглядел довольно крепким.

– Да уж, – согласилась соседка. – Навряд ли она Ивану ключ оставила после всего, что случилось. Ты в ЖЭК наш обратись, там слесарь – золотые руки. Все аккуратно вскроет.

– А вы? – Тори с надеждой посмотрела на Нину Ивановну. – Может, вы обратитесь? Вас знают, а я-то кто?

– Вот именно, что тебя не знают, – непонятно ответила соседка. – А я им уже…

Она покачала головой.

– В общем, прямо в ЖЭК и обращайся. До свиданья.

Когда Нина Ивановна скрылась в своей квартире, Тори спустилась во двор. Не было уже никаких сил таращиться на закрытую дверь. Теперь она казалась зловещей.

В растерянности Тори села на лавочку. Знакомая обстановка казалась сейчас странной. Мир словно перевернулся за те полчаса, когда Тори уже не просто почувствовала, а поняла: с Леськой явно что-то случилось.

Ветра не было, вот ни единого дуновения, но старые качели скрипели, раскачиваясь на ржавых цепях. И этот противный звук шурупом ввинчивался в виски, отдаваясь в затылок. Так, что даже подташнивало.

На третьем этаже в Леськином окне белела легкая кисея.

Тори пыталась уговорить себя, что Леська где-то загуляла, но понимала: нет. Не могла.

Ломать дверь? К кому обращаться в таком случае? И как она попросит вскрыть квартиру, к которой официально никакого отношения не имеет? Но…

Тори хлопнула себя по лбу. Есть человек, что на законных основаниях может сделать это. И Вира же говорила! Хотя этот тип и был последним, к кому Тори хотелось обращаться.

– Леська пропала, – выпалила она сразу. – Знаешь?

Много ему чести – здороваться. Тори злилась на Ивана, который явно имел отношение к Леськиной пропаже. В смысле, все эти события начались из-за него.

– Слушай, – устало выдохнул он, – мне уже так надоели ваши бабские шту…

– Телефон не отвечает несколько дней. Я полчаса в квартиру пыталась дотарабаниться. Глухо. В «Электронике» рвут и мечут – Леська не появляется на работе. Ее нигде нет.

– Как нигде? – оторопел Иван.

Кажется, он что-то начинал понимать.

– Как, как… Вот так. Честно говоря, не знаю, когда именно Леська пропала. Мы не виделись несколько дней. Думала, что она…

Хотела сказать «дурит», но это выглядело так, будто Тори на стороне Ивана.

– Переживает, – выговорила наконец-то с укоряющим подтекстом. – Ты когда ее видел?

В мобильном повисло напряженное молчание. Иван вспоминал.

– Последний раз… – задумчиво выдохнул он. – Видел очень давно, а слышал… Как раз накануне, когда мне шины прокололи. Это же ее рук дело?

Тори хотела похвастаться, что тоже имела отношение к этой блистательной операции, но сочла сейчас такую риторику неуместной. Просто промычала что-то нечленораздельное. Вроде – да, а вроде – нет.

– Она говорила что-нибудь? Ну собиралась куда-нибудь? Вообще: что она говорила?

– Да орала всякие гадости. Как всегда. Грозилась, что закончу свою жизнь в страшных мучениях на больничной койке никому не нужный и одинокий. А потом… Слушай, она и в самом деле уже несколько дней меня не беспокоит. А я еще думаю: почему так хорошо-то стало…

Тори вдруг сразу и безнадежно устала. Не было сил даже огрызнуться на то, что ему без Леськи «хорошо-то стало». Она заметила: Иван ни разу не назвал бывшую жену по имени. Говорил только «она».

– Ваня… Пожалуйста. Подумай, куда Леська могла деться?

– Если уж ты не знаешь, то мне откуда?

– А тогда немедленно вызови кого-нибудь, чтобы вскрыть дверь! Понял? Немедленно!!!

Кажется, у нее начиналась истерика.

– Подожди…

Опять зависла пауза. На этот раз минуты на три.

– Вот, – ответил Иван. – Нашел. У меня остался ключ от квартиры. Случайно. Я ей все ключи отдал, а один, запасной, завалялся. Я когда-то – еще до женитьбы – друзьям иногда разрешал в свое отсутствие свиданки устраивать.