Не отрывая взгляда от дороги, Рома все также читает нотацию, и его единственный слушателем остается Аня.

На втором круге рассказов о моем непомерном эгоизме я устраиваюсь на заднем сидении: ноги просовываю в открытое окно, под голову кладу пакет с какими-то шмотками. Рома смотрит в зеркало заднего вида и заводится, как трактор «Беларусь».

— Вытащи ноги из окна!

— Ага, — лениво отзываюсь и отвечаю на кучу нервных сообщений Тимура.

Тим: Маша пропала. Не можем ее найти.

Откинулась или бьется в ломке. Зачем ее искать? Приползет или нет. Если дойдет до ближайшей станции «Смерть» без пробок и приключений.

— Никита!

— Слушаю тебя, дорогой, — продолжаю игнорировать вопли Ромы.

Клонит в сон, тянет к таблеткам и хотя бы пять часов провала в памяти без привычных кошмаров. Не хочу ничего решать, потому что сегодня я безответственная скотина. Я всегда такой и не вижу поводов меняться.

Перед уходом Солнышко попросила быть добрее. Я так и поступаю — занимаюсь общественно полезным делом.

Никому не приношу вреда.

— Никита!

В нашу «милую» беседу вмешивается Аня. Она приподнимается, затем шепчет Роме на ухо какое-то заклинание. Ее прикосновения — магия. Он затихает, нервно дергает головой, после чего шипит:

— Ладно, поговори с ним сама. Меня он не слушает!

Я никого не слушаю. У меня такое кредо.

— Никит, — мягко зовет Аня, и я поднимаю голову. — Пожалуйста, убери ноги и сядь нормально. Это очень опасно.

На секунду наши взгляды сталкиваются в безмолвной борьбе. Серо-голубой взор вновь относит меня к воспоминаниям.

Аня очень похожа на мою мать. Каждый ее жест, вздох, слово напоминают о ней. Те же русые, почти серебристые волосы, форма губ и прирожденная хрупкость. Она тоненькая, можно переломить пополам.

Когда мы встретились на какой-то пьяной вечеринке, мне захотелось свернуть ей шею. Под ударной дозой алкоголя и барбитуратов я представлял, как сожму пальцы и услышу хруст позвонков. Или окуну ее головой в воду, пока не захлебнется.

Но это визуальный обман.

Ни голосом, ни манерами, ни характером они не похожи, потому что Аня задиристая и вспыльчивая. Хотя сейчас она ведет себя воспитанно. Больше соответствует статусу девушки взрослого мужчины. Их отношения с Ромой идеальны: она делает его счастливым, а он вновь учится любить.

Всех вокруг, в том числе меня.

— При условии, что это нытье закончится, — киваю на возмущенного Рому, затем сажусь нормально и достаю сигареты.

Пачка за день улетает. Да что же такое.

Тим: Нашли. Она была дома. Заперлась с героином и пыталась ширнуться. Успели.

Пф-ф-ф, плевать. Набираю сообщение, которое точно не понравится остальным.

Никита: Надо было еще полкило дури подкинуть, чтобы наверняка. Один раз и все. Мементо морэ — моментально в море».

Чат взрывается всеобщей истерикой. Особенно яростно психуют дамочки и неуравновешенный молодняк. Хмыкаю и с интересом наблюдаю за потоком оскорблений в мой адрес, но ни одно из них не достигает цели.

Руслан: Циничный ублюдок.

Карина: Свинья ты, Воронцов! Сам недавно был таким же!

Ира: Люди ниже социальным статусом для тебя вообще никто? Кем ты себя возомнил?!

Отправляю картинку со средним пальцем, затем закрываю приложение, прикрываю глаза и прикуриваю сигарету. Дым заполняет салон, поэтому я опускаю окно и разглядываю мелькающие дома с живыми оранжево-желтыми огоньками.

Где-то там семьи вместе ужинают, парочки целуются и занимаются сексом. Кто-то вовсе в одиночестве дрочит на порнушку в интернете под пельмени. Не мир, а сказка. Все эти люди живут иллюзиями и лживыми идеалами, которые им навязывает общество.

Мы все ими живем.