Я прошла внутрь гостиной, продолжая улыбаться, словно дурочка, право слово. Лучше бы осталась дома, в бабушкином особняке, где хотя бы можно было насладиться тишиной и покоем. Вот спрашивается, разве можно среди местных аристократов найти себе нормального мужа? Они же все поголовно – самовлюбленные индюки. Один думает только о своей прическе, второй уже несколько раз успел намекнуть сидевшим рядом с ним леди, какой дорогой у него костюм. И так каждый из гостей, словно на параде тщеславия.

Ну, вот что я тут забыла?! Взгляд мой скользнул по нарядным платьям, сверкающим украшениям и самодовольным лицам, и я почувствовала, как внутри меня нарастает раздражение.

– Кого я вижу! Найра Вероника! – прогремел на всю гостиную то ли голос, то ли натуральный рев. Это был барон Арташас Дорсанский, оборотень со второй ипостасью медведя. Его громкий смех и неуклюжие движения привлекали внимание всех присутствующих. Он имел троих неженатых сыновей и был желанным гостем в столичных домах из-за своего богатства. Уж не знаю, откуда ему досталось такое количество денег, но он щедро раздавал их направо и налево, словно это были конфеты. Многие родовитые аристократы, наплевав на его титул, прямо мечтали заполучить такого родственника. – Вы и здесь! А как же ваша лавка?! – продолжал он, не обращая внимания на недовольные взгляды окружающих.

Барон не отличался тактом и любил говорить в лицо собеседнику все, что о нем думает. В моей лавке он появлялся довольно часто, скупал все эльфийское печенье, которое находил на полках, и начинал грызть его прямо там, возле прилавка. Любитель сладостей, он почему-то оставался примерно в одном весе. Медведь, одним словом.

Я улыбнулась, почти что искренне. Ну как не улыбаться тому, кто делает тебе кассу несколько раз в месяц? Встретились бы мы за пределами этой гостиной, где-нибудь на улице, моя улыбка была бы более искренней. Но сейчас, среди этих высокородных особ, я чувствовала себя как рыба на суше.

– И я рада вас видеть, ваша милость, – произнесла я, стараясь вложить в голос как можно больше искренности, хотя на самом деле мне было не до радости.

– Когда ждать очередное печенье из Вечного леса? – спросил барон, его глаза сверкали от ожидания, как у ребенка, который ждет сладости.

– Полагаю, дней через пять, – ответила я, сдерживая улыбку. Я знала, что его любовь к моему печенью – это не просто прихоть, а настоящая страсть.

– Ах, прошу вас! – моя мать буквально подбежала к нам из дальнего конца комнаты, словно почувствовала, что разговор может стать слишком приземленным. Вот же у кого-то слух, практически идеальный. Когда надо, все услышит. – Не нужно о делах! Мы собрались здесь только для отдыха!

– Так найра Вероника ни о чем другом говорить не желает, – по-простому развел руками барон, его голос звучал так, будто он не собирался скрывать правду. – Женихи ей уж точно не интересны.

– Уверена, что мы все здесь всегда найдем более интересные темы. Например, барон, как вам последний бал у её императорского высочества? – произнесла она, и в её голосе звучала нотка настойчивости, как будто она пыталась вернуть разговор в безопасное русло.

Ну да. О работе говорить не надо. Это опасно для мозгов представителей высшего общества. А вот о балах – обязательно следует упомянуть. Как же на званом вечере и не поговорить о балах? Это было как священное правило, которому следовали все аристократы.

Барон что-то ответил, мол, не был, не привлекался, не участвовал. Его слова звучали как отговорка, но я знала, что он просто не хотел углубляться в обсуждение, которое могло бы вызвать у него скуку.