– Здравствуйте, разрешите присесть, молодой человек. – Она сняла очки, еще когда разговаривала с Оксаной, и теперь я мог разглядеть ее лицо полностью. На вид ей было лет сорок – сорок пять. Глубокие морщины сильно выдавали ее возраст. Но фигурой она вполне могла посоревноваться с молодой девушкой.

– Да, конечно, здравствуйте, – ответил я и, привстав, указал рукой на стул напротив моего.

Она села, идеально ровно держа спину. Я посмотрел ей в глаза – огромные пропасти среди десятков веснушек; если бы не морщины и не жизненная усталость, которая читалась на ее лице, наверное, я бы влюбился в нее.

– Меня зовут Светлана, я ищу сиделку для моей дочери, сегодня у меня должна состояться беседа с одной из кандидатур, и, насколько я понимаю, вы и являетесь тем самым Антоном Любимовым.

– Да, это я. Нас сейчас должны пригласить в кабинет, и там мы все обговорим.

– Хорошо. – Она откинулась на спинку дивана, повисла неловкая пауза.

– Сколько лет вашей дочери?

– Двадцать.

– Но мне кажется, что для девушки, тем более в таком возрасте, нужна сиделка-женщина, а не молодой человек, – удивленно ответил я.

– Женщины не справляются с работой, которая сваливается на них. Видите ли, Инна – очень сложный человек, и ее психика сильно пошатнулась после травмы. Она ведь совсем недавно стала инвалидом. Вы должны понимать, как это ломает людей. В общем, женщины не могут найти к ней подход, поэтому я подумала, что ей нужен мужчина.

– Извините, а что с ней случилось? Она полностью парализована?

– Нет, она не чувствует только ниже пояса.

– И не может одна находиться дома?

– Понимаете, у нее есть предрасположенность к суициду, поэтому за ней нужен постоянный контроль. Плюс мы живем на четвертом этаже, а наш подъезд не оборудован для ее перемещения, а мне хотелось бы, чтобы она ходила гулять хотя бы раз в два дня.

– Честно, я немного удивлен. Обычно молодые люди, тем более с подобными проблемами, не нуждаются в сиделках и прекрасно справляются сами. – Предложение действительно было странным. Молодая девушка, зачем ей сиделка? Склонность к самоубийству, так она у каждого второго в этой стране. Это все не укладывалось в моей голове и казалось абсурдным, но, как говорится, лучше работать, чем не работать, а в моем случае разбрасываться предложениями вообще не стоит. Поэтому я решил, что надо поменьше задавать вопросов и побольше на все соглашаться.

– Познакомившись с ней, – продолжала Светлана, – вы поймете, что она как раз из тех, кто нуждается в постоянном присмотре.

Дверь в кабинет начальницы открылась, в коридор вышел полный мужчина лет пятидесяти в пиджаке на одной пуговице. За ним показалась и сама начальница:

– Антон, Светлана Борисовна, вижу, вы уже познакомились, заходите, обсудим все в моем кабинете.

Их квартира находилась в элитном микрорайоне с новостройками, в которых были широкие, чистые и убранные подъезды с цветами на подоконниках и, как ни странно, на советский манер в два цвета выкрашенными стенами. Во дворе стояли новые большие детские площадки, еще не успевшие пострадать от подростков. Все здесь было красиво, но совершенно неуютно. Я поднялся по лестнице на четвертый этаж.

Дверь открыла дочь Светланы, молодая девушка лет двадцати поразительной схожести с матерью. У нее были такие же кудрявые волосы, только она собрала их в пучок. Одета она была в джинсы, едва доходившие до щиколотки, и короткие розовые носочки с Пикачу. Тонкая полоса между джинсовыми штанами и резинкой носков оголяла нежную смуглую кожу. А еще у нее были огромные, выразительные глаза, такие же как у Светланы, только без жизненной усталости, а совершенно наоборот, наполненные энергией и горящие любовью ко всему вокруг.