Так же еще сказалась и цена, которую охотники уплатили за ужин, а выбрасывать металл на ветер в их положении было чем-то постыдным. Поэтому девушка продолжала ковыряться вилкой в тарелке, откусывая от отбивной небольшие кусочки, поглядывая при этом то на Тархельгаса, то на людей в очаге.

Странно, но по смелым наблюдениям волчицы, присутствующие не походили на обычных посетителей подобных мест. Вели себя тихо, сдержанно, даже настороженно. Здесь никто не пел и не играл на дешевых инструментах, а привычный шум толпы тут заменял негромкий ропот, да треск раскалённых углей в центре очага.

Волчица уже хотела списать противоречивое расхождение на факт того, что ей не так уж часто приходилось спускаться к людям, как вдруг на поясе одного из посетителей она заметила печать охотника, и он оказался далеко не единственным, кто носил подобный знак отличия для их ремесла.

– Что это за место? – волчица вслух озвучила свой вопрос.

– Очаг для охотников, – ответил Тархельгас, отпив из кружки с элем. – Наверное, единственное безопасное для нас с тобой место, где мы можем спокойно поесть, не опасаясь получить нож в спину.

– Сюда больше никого не пускают?

– Почему же? Просто люд не сильно хочет лезть и выпивать с теми, чье ремесло заключается в убийстве. Одно неверно сказанное слово, и даже если охотники не пустят в ход заточенный металл, то толпой выбьют всю дурь из глупца.

– Сплоченные ребята, – саркастично заметила волчица, выгнув бровь.

– Охотникам приходится делать вид, что они единое братство, – объяснял Тибурон, сгребая со стола всю утварь в сторону, чтобы разложить бумаги от заказчика и карты, которыми поделился Малаитрих Даона. – Их работа опасна, и люди вне этого ремесла должны думать, что, тронув одного, они будут иметь дело со всеми.

Волчица вдруг ухмыльнулась и качнула головой.